Месс-менд

- Дурак, - презрительно ответила Грэс, - можете говорить об этом на все четыре стороны. Ну-ка, начните в виде репетиции!

- Вы выдали белогвардейское судно большевикам! - бешено закричал Поль. - «Лебедь» был военным судном, он имел полное снаряжение.. Вы подмазались к капитану и выдали судно… Я видел, как вы свистели!

Грэс слушала, играя своим ножиком. Что ей делать? Она беспомощно оглянулась по сторонам… Дать ему раз, чтоб это животное…

…Ах!

Она вздрогнула и откинула голову. Прямо против нее, из расщелины, пара сверкающих серо-голубых глаз, таких знакомых, впилась в нее с неменьшим изумлением, нежели ее собственные.

Грэс истерически расхохоталась, вытащила кошелек и бросила его в физиономию Поля:

- Вот вам, глупое, грязное, злое животное. Убирайтесь!

Поль подхватил кошелек, пощупал, оскалился и полез вниз, удовлетворенный на ближайшие сутки.

Грэс подождала, пока он исчезнет, и быстрее молнии повернулась к расщелине. Но Лори там уже не было! Ей навстречу шел незнакомый высокий человек с серьезным лицом и трубкой в зубах.

- Итак, это вы нам выдали «Лебедя»?

- Я ничего не могла придумать другого, - слабо ответила Грэс, оглядываясь по сторонам, - а свисток я украла у капитана.

- Но это было превосходно! - ласково произнес сероглазый человек. - Кто вы такая?

- Я жена банкира Вестингауза, - ответила Грэс, - и… я много раз намеревалась выйти из своего класса… Но с вами тут был другой человек. Где он?

Ребров оглянулся. Лори уже не было.

- Он ушел на работу. Мне тоже пора. Мы работаем в шахтах.

Грэс разочаровано повесила голову.

- Если б я могла встретить того человека, я сказала бы ему об одной вещи! - пробормотала она, надув губки. - Это важней парохода «Лебедь»… И вообще, сэр, не знаю, как ваше имя…

- Товарищ Ребров.

- Товарищ Ребров! Сейчас такое чудное утро. Банкир спит, как устрица. Почему бы вам не захватить меня с собой в шахты?

- Это невозможно, - ответил сероглазый с улыбкой. - Мы работаем в скверной шахте, где испарения разрушают живые ткани. Наше здоровье обречено. Ни один час не проходит так, безнаказанно. Вам нельзя туда спуститься даже на полчаса.

С этими словами он кивнул ей и быстро побежал к расщелине.

Но не тут-то было! Твердые, крепкие каблучки застучали вслед за ним. Он покачал головой и ускорил шаги. Добежав до головоломного спуска вниз, он повис на руках над воронкой, прыгнул и в полутьме стал перескакивать со ступени на ступень. Это была адская дорога, по которой не ходили даже козы. Тем не менее, на четвертом повороте чья-то рука проделась через его руку, и Грэс самым спокойным образом попросила его идти медленней.

Ребров взглянул на нее с искренним изумлением. Он видел на своем веку много разного сорта неповиновения - от подлежащего расстрелу до подлежащего порке. Но этот вид был ему совершенно не знаком. Он остановился.

- Я сказал вам, что туда нельзя! - произнес он резко. - Вы не посчитались с моими словами. Поверните обратно!

- И не подумаю, - ответила Грэс. - Если вы хотите разрушить свое здоровье, почему я не имею права разрушить свое?

- Поверните обратно!

- Не хочу!

Ребров выдернул свою руку из ее рук и рванул металлическую проволоку. Раздался звон колокола. Из-за поворота выглянул рабочий.

- Тащи эту женщину наверх и закрой воронку! - отрывисто произнес Ребров и потом, повернувшись к Грэс, добавил по-английски:

- Научитесь слушаться! Без этого вы не годитесь ни для одного общества в мире.

Покуда Грэс, прикусив губу и покраснев от злости, принуждена была следовать за молчаливым рабочим, Ребров в два прыжка очутился внизу, у спуска в шахту. Здесь его ждал доктор Гнейс в стеклянной маске. Ребров быстро надел такую же маску, сел вслед за химиком в корзину, и они полетели вниз.

41. ПЕРВЫЙ ДЕНЬ СМЕРТИ

Лори с тремя товарищами неутомимо работал хрустальным молоточком. Руда отламывалась с величайшим трудом. Они не разговаривали. Рты и носы их были крепко завязаны и заключены в маски. Но, несмотря на это, они чувствовали, как по телу их бегают приятные мурашки от дыхания руды.

Если б не странные горловые спазмы, возникавшие от каждого отбитого кусочка, Лори с товарищами положительно готовы были бы работать день и ночь. Кости растягивались у них в теле, как резина. Странные видения, окрашенные багрянцем, проносились перед зрачками. Кровь билась в жилах, точно ее кипятили, как шоколад. Никогда еще Лори не испытывал такого подъема и уверенности в своих силах. Мы не знаем, думал ли он о Грэс, но молоток его работал с невероятной быстротой.

Наверху, у дяди Гнейса, работа кипела не хуже. Огромный жар от электрической плавильни превращал руду в жидкое тело. Несколько желобков, трубок и фильтров принимали его, каждый раз очищая, покуда, капля по капле, красный сироп стекал в хрустальную чашу. К концу дня первая чаша наполнилась, и Ребров энергично выслал вместе с нею старого химика на свежий воздух. Дядя Гнейс посмотрел на своего заместителя, покачал головой и тихо выбрался из веселого места смерти.