Месс-Менд, или Янки в Петрограде (изд.1956 г.)

Мимо проносились странные открытые пространства, похожие на стадионы. Люди на них, одетые, как физкультурники, в трусы и белые колпачки, что-то равномерно проделывали — приседали, вставали, взмахивали руками, — и все же это не были стадионы. Поверхность земли покрыта была густой растительностью в половину человеческого роста.

— Что это такое? Что они делают? — спросил Артур у своего спутника.

Тот затормозил:

— Хотите, посмотрим вблизи?

И вот они оба на широком, ровном, как скатерть, лугу.

Откуда-то сбоку ветер приносит теплые волны музыки, такой ритмичной и знакомой во всех частях света, — музыки утренней зарядки. Чей-то приятный дикторский голос разносится над лугом, хотя самого диктора не видно — он сидит за десять километров отсюда, перед микрофоном:

«Раз, два, три! Раз, два, три!» — И люди встают, приседают, взмахивают рукой, встают…

— Да ведь они косят траву! — изумленно восклицает, приглядевшись к ним, Василов. — И чем же! Простым, примитивным серпом, этой кривулькой полумесяца, да еще при вашей высокой технике!

Между тем ряды приседающих и встающих внезапно прекратили движение. Музыка оборвалась. Голос диктора произнес:

«Девятая смена, на работу! Автобусы поданы. Десятая смена, на зарядку!»

Снова музыка, снова ровные «раз, два, три» из эфира. Только первая группа людей уже скрылась за поворотом поляны, где голубели корпуса нескольких длинных автобусов, а новая веселая толпа физкультурников заняла их место.

— Пройдемся, зарядимся с ними! — предложил Ребров.

Он указал Артуру, где взять серп, стал рядом с ним перед зеленой стеной травы, и вот они вместе с другими идут и снимают ее сильными взмахами острого серпа.

Через пять минут, вспотевшие, порозовевшие, с приятным чувством израсходованной мускульной силы, но прибывшей нервной энергии, оба они снова катили вперед, и Ребров говорил Артуру:

— Это имеет некоторую связь с тем, что вы увидите в моей лаборатории, вот почему я остановился. Наши врачи-физкультурники заметили, что движения, разработанные впустую, с подражанием рабочим движениям, но сами по себе не рабочие, дают меньше мускульного эффекта, чем ритмическое, рассчитанное по минутам выполнение настоящей работы, но не доводимое до первой точки утомления. Больше того: физкультурные движения оказались даже менее эффективными, нежели простые танцы на танцевальных площадках. Тогда врачи попробовали сочетать зарядку с практически производимой работой, под музыку, с паузой, под наблюдением мастеров спорта. Здесь жнут серпом, там полют, а еще дальше идут косы, лопаты, копка картошки — ведь у нас здесь пригородное хозяйство столицы. И представьте, пятиминутная рабочая зарядка оказалась полезней двухчасовых занятий спортом. При налаженном быстром транспорте это дает возможность каждому служащему подышать утренним воздухом полей и леса…

— Но почему это имеет связь с вашей лабораторией? — с интересом спросил Морлендер.

Они подъехали к высокой и узкой башне, окруженной несколькими рядами проволоки, и уже поднимались по ее пологим ступенькам.

— А вот почему, — ответил Ребров, входя в свой маленький, уютный кабинет и вешая на вешалку шляпу. — Присядьте, все объясню.

Помолчав, он поставил перед мнимым Василовым странный прибор, состоявший из металлических сплетений, планок с отверстиями и крохотного магнита:

— Прежде чем показать вам один опыт, расскажу о тех мыслях, которые нас привели к нему. Лучшие наши ученые вот уж год, как поставили задачу связать науку с практикой, но не только в обычном смысле, в каком это вообще говорится. Мы хотим связать в сознании людей главные, важнейшие теоретические завоевания науки, открытые ею законы — с обычными житейскими делами. Возьмите закон тяготения, он имеет тысячи разветвлений в науке, но ведь волейболист, бросая мяч, о нем не задумывается; альпинист, пробираясь на кошках по страшной горной тропе, его не вспоминает; кухарка, готовя кашу или кофе, о нем не подозревает. Или известное положение в физике: «каждое действие равно противодействию», — кто думает о нем на каждом шагу своей практической деятельности? Мы вступили в век взрывов. Главным орудием уничтожения становится взрыв. Что делают люди? Изобретают ответные взрывы. А что они делают после войны? Ликвидируют оставшиеся очаги взрывов, разные мины и бомбы путем их нахождения и взрывов же. Взорвут с принятием мер — и уничтожают опасность случайного взрыва, влекущего жертвы. Мы, советские люди, окружены врагами, и если б мы тратили наше время на то, чтоб обороняться от покушений орудиями и методами покушений, у нас не хватило бы ни сил, ни средств на великие задачи созидания…

Ребров помолчал, включил странный прибор и вставил в одно из его отверстий маленькую ампулу.