Мессалина

— Накажем. Но без её согласия, и больше того — инициативы, он бы и шагу не ступил, ваше величество. Вы же, государь, осенённый мудростью, понимаете, что муж прежде всего отец для жены своей, а отец велик тем, что добр и строг одновременно. Ваша доброта непомерна, но теперь супруга ваша, как нарушившая запрет богов, должна почувствовать монаршую строгость. — Грек поклонился. — Исполните свой долг, ваше величество.

— Ну хорошо-хорошо, я согласен, — с досадой смирился император. — Но чтобы утром она была здесь!

Нарцисс вернулся во дворец в сопровождении Гнея Хереи, прошёл в кабинет императора, где когда-то часто бывал. Центурион прибыл в полном боевом облачении и был готов исполнить любое задание советника. Об устранении Мессалины они говорили ещё раньше, до поездки Клавдия в Остию. Гней, зная распутный нрав властительницы, питал к ней ярую ненависть. Полгода назад он застал свою молодую жену у себя в спальне с темнокожим рабом и, пытаясь понять мотивы её измены, попробовал поговорить с супругой, но та грубо ему выкрикнула: «Почему императрице можно целые ночи проводить в лупанарии и на глазах всего Рима жить во дворце с любовником, а мне нельзя?! Мессалина для меня зеркало жизни!» И Гней, сын прославленного трибуна, воспитанный на строгих нравственных максимах, ничего не смог сказать ей в ответ. С той поры, потеряв любимую жену, он и задумал искоренить зло, родившееся в императорском дворце.

— Она сейчас в доме своей матери. Ты выведешь её под предлогом сопровождения во дворец к мужу — и убьёшь там же в саду. Только не промахнись! — напутствовал грек воина. — Все граждане Рима, любящие своего императора, чьё достоинство попирает эта грязная блудница, будут смотреть на тебя в этот час!

— Не промахнусь! — твёрдо сказал Гней.

Проводив центуриона, советник, несмотря на поздний час, отправился к Сардаку. Грек нашёл его в пыточной. Начальник тайной полиции с наслаждением ел копчёную курицу. Рядом за столом сидел избитый, в кровоподтёках Гай Силий и дрожащей рукой что-то писал.

Едва Нарцисс вошёл, как Сардак набросился на него. Главного таинника волновала прежде всего угроза Мессалины. Клавдий её простит, тут и гадать не надо, и она, ожесточившись, потребует их голов.

— И добьётся! Добьётся своего! — брызгая слюной, вне себя кричал Сардак.

— Успокойся, ничего она не добьётся, — огрызнулся советник.

— Опять твоя самоуверенность! — прорычал главный таинник. — А у меня шея ноет! Да-да, ноет шея!

— Успокойся, Мессалины больше нет.

— Как — нет?!

И Гай Силий, и Сардак от удивления раскрыли рты. Нарцисс поморщился: точно злой дух за язык потянул. Он усмехнулся, взглянув на главного таинника.

— Точнее, больше не будет. Я приказал Гнею Херее убить её. Другого выхода у нас нет.

Сардак заёрзал, бросил взгляд на Силия, потом на советника, сердясь на него за откровенную болтовню.

— Что ты несёшь? Какого выхода у нас нет? — Он притворился непонимающим.

— Такого! Либо наши головы полетят, либо их! И я свою уберёг! — жёстко проговорил Нарцисс. — А ты сбереги свою, ибо этот сопляк нам тоже не нужен.

Гай Силий на мгновение оцепенел, но через минуту до него дошёл смысл сказанного, и он подскочил.

— Вы меня не убьёте, я же ничего не сделал! — завопил он.

— Тебя не убьём, успокойся, напиши только всё подробно.

— Я уже написал!

Советник взял его дощечки, пробежал их глазами, удовлетворённо кивнул.

— А где слова об убийстве Клавдия? — спросил Нарцисс.

— Мы не собирались его убивать! Мессалина говорила: он старенький и скоро сам умрёт. Она не хотела убивать мужа и отца своих детей, и я тоже.

Сардак метнул на советника гневный взгляд.

— Ты мне говорил совсем другое! — взревел он.

— Не хотела сегодня, захотела бы завтра! — бешено сверкнув глазами и стукнув кулаком по столу, отрезал Нарцисс. — Поздно роптать. Делай своё дело!

...Мессалина вышла из дома, огляделась и, не увидев паланкин со слугами, обеспокоилась.

— Он там, у ворот, ваше величество, — побледнев, объяснил Херея. Понимал, что всё может рухнуть в одно мгновение. Ещё слуги толпились рядом, провожая её, и Валерия была в безопасности. Она застыла, не решаясь спуститься в сад, через который извилистая дорожка вела к воротам. Их не было видно за густыми ветвями деревьев, и это спасало центуриона.

Он мог выхватить кинжал и броситься на властительницу, нанести ей удар, но второй ему сделать не дали бы, а первый мог не причинить распутнице вреда.

— За деревьями паланкина не видно, — сказал центурион, пытаясь унять озноб, и Валерия бросила на гвардейца кокетливый взгляд: ей понравилось его парадное облачение, мужественный и неустрашимый взгляд.

— Ну что же, под вашей защитой я ничего не боюсь! — улыбнулась она и направилась в сад. Гней подал ей руку, и она опёрлась на неё.