Мессалина. Трагедия императрицы

Но Мессалина не желала слышать никаких разумных доводов. Как, мать будет воспитывать этого капризного щенка Нерона, облегчая тем самым Агриппине жизнь? Он будет жить в ее комнате, играть с ее игрушками и слушать по вечерам рассказы ее старой няньки о подвигах его великих предков? Кто угодно, но только не сын Агриппины! На сей раз скандал был таким, что не помогло даже вмешательство подоспевшего к финалу Клавдия, и разъяренная Лепида с проклятиями покинула дом своей дочери, пообещав никогда не переступать его порог, а Мессалина прорыдала весь вечер, причем было непонятно, чего в ее слезах было больше: горя из-за ссоры с матерью или злости на свою родительницу.

Кроме матери в их доме почти каждый день бывали вольноотпущенники Клавдия Нарцисс и Паллант, с которыми у Мессалины сложились довольно странные отношения. Временами ей казалось, что они за ней шпионят по приказу мужа.

Особенно заметно это стало после отъезда Клавдия в ставку Калигулы, когда она осталась одна в доме.

Прощаясь с женой перед тем, как сесть в повозку, Клавдий несколько раз повторил, что оставляет свою жену на их попечение, и после его отбытия эти почтенные люди, ссылаясь на распоряжения своего патрона, по нескольку раз на дню являлись к ним в дом, расспрашивая прислугу о каждом шаге хозяйке дома. Дошло до того, что Мессалина застала однажды Нарцисса в своей комнате, где он просматривал ее хозяйственные записи, ища, видимо, среди них любовные письма. Это было уже чересчур, и Мессалина устроила им такой скандал, что оба вольноотпущенника вылетели из ее дома со скоростью выпущенной из лука стрелы, а зачинщица хозяйка дома, схватившись за живот, рухнула на пол, призывая Порцию.

От пережитого стресса у Мессалины начались преждевременные роды, продолжавшиеся почти сутки, в результате которых на свет появилась девочка — маленький сморщенный красный комочек, на который измученная болью роженица смотрела с полным изумлением. Это что, ее дочь? Из-за этого вопящего младенца она претерпела столько мучений?

Равнодушно закрыв глаза, она умиротворенно вздохнула, радуясь окончанию боли, и сколько Порция ни тараторила о свалившемся на них счастье, Мессалина не сказала ни слова. К Клавдию срочно помчался курьер с извещением о благополучном разрешении от бремени его супруги.

Забыв об обиде, прибежала взволнованная Лепида, но Мессалина встретила ее все с тем же отстраненным выражением лица. Возможно, если бы это был сын, она бы нашла в себе силы порадоваться появлению новой жизни, но дочь… Мессалина слишком хорошо знала, как тяжела и непредсказуема жизнь женщины в Риме, чтобы радоваться появлению девочки. Даже если не брать в расчет сумасшедшего Калигулу, то и без этого хватало опасностей, связанных с традиционными взглядами римлян на семью, в которой отец был непререкаемым главой, имевшим власть над жизнью и смертью своих домочадцев, причем не только в их детские годы, но и на протяжении всей жизни. Если уж отец мог продать в рабство непочтительного сына, который уже давно вырос и народил своих детей, то что тогда говорить о женской доле!

Добропорядочная матрона должна была сидеть дома, занимаясь детьми и хозяйством. Муж мог развестись с ней в любой момент, а овдовев, она имела право унаследовать из его имущества не более двадцати тысяч сестерциев, даже если в завещании было указано иное.

Это была, так сказать, внешняя сторона вопроса, благопристойная и патриархальная. Но если заглянуть в спальни благородных семейств, то там можно было увидеть много такого, что мало походило на высоконравственный образ римской матроны. Браки в Риме в подавляющем большинстве заключались из практических соображений, не имеющих ничего общего с какими-либо любовными переживаниями. После свадьбы многие матроны быстренько обзаводились любовниками, которые замещали мужей, развлекавших в это время чужих жен. Более того, не удовлетворяясь мужчинами своего круга, многие благовоспитанные дамы приятно проводили время в компании гладиаторов или актеров, о которых только что презрительно отзывались в театре или на пиру. Их более скромные товарки предпочитали не выносить сор из дома и имели в любовниках собственных рабов, которых перед этим лишали возможности когда-либо иметь потомство. Амурные похождения цвели махровым цветом, но все это было скрыто под маской благопристойности.