Мессалина. Трагедия императрицы

Мессалина вспомнила тихую девочку, которую встретила в доме Сеяна.

— Но ведь дочь префекта претория — девственница, и по законам Рима ее не могут казнить.

Торговец рыбой смущенно хмыкнул и почесал плохо выбритую щеку:

— Не задавай глупых вопросов, девочка. Или ты сочувствуешь его семье? — В его глазах появилось подозрение. — Дорогое платье, ухоженные руки… Ну-ка, покажи лицо! Может, ты одна из прихвостней Сеяна, раз заступаешься за его выродков.

От страха у Мессалины екнуло сердце и свело живот, но она, не дрогнув, откинула с лица покрывало и повернулась к торгашу:

— Я дочь Марка Валерия Мессалы Барбата, родственница императора. И не тебе мне указывать, за кого я должна волноваться. Но если уж на то пошло, то меня беспокоит не судьба дочери проклинаемого всеми префекта, а соблюдение законов Рима. Или ты забыл, что закон в Риме превыше всего?

Не ожидавший такого отпора, торговец смутился и, пробормотав «Сумасшедшая девка!», скрылся в людском водовороте, смешавшем в своем потоке аристократов и бедняков. В это время кто-то истошно завопил: «К Гемониям! Пойдемте к Гемониям, и сами убедимся, что этруска казнили со всем его семейством!». Словно только и ждавшая появления вожака, толпа, радостно заревев, понеслась вперед, заставляя встречный люд прижиматься к стенам домов и увлекая его за собой.

Мессалина не успела увернуться, и плотная людская масса, подхватив ее, поволокла вперед по городским улицам. Вначале девушка еще попыталась выскочить из потока, но потом, поняв всю бесполезность предпринимаемых усилий, смирилась и побежала, приноравливаясь к шагу окружавших ее людей.

Внезапно впереди раздался вопль: это кто-то, споткнувшись, упал и, не в силах подняться, кричал от боли и ужаса. Но толпа никак не отозвалась на его крик, продолжая мчаться вперед, и Мессалина с ужасом подумала, что может, как и десятки других людей, пройти по мертвому телу. Однако в этот день Фортуна была на ее стороне: чуть левее кто-то охнул, запнувшись о труп, но удержался на ногах, продолжая бежать вперед, словно сама судьба зависела от того, успеет он увидеть или нет окровавленные останки нескольких людей на лестнице, спускавшейся к Тибру со скалы Капитолийского холма.

Не добежав немного до места казни, Мессалина, наконец, смогла выбраться из толпы и спрятаться за колоннами портика, не желая видеть того, что должно было предстать ее взору. Но радостных криков и разговоров возвращавшихся назад людей было достаточно, чтобы в подробностях представить себе все, что увидели римляне на Гемониях.

Дождавшись, пока сгустившаяся тьма не разгонит по домам любителей кровавых зрелищ, которым было все равно на что глазеть — гладиаторские бои или казни преступников, — Мессалина поспешила домой, стараясь не попадаться на глаза случайным прохожим. В эту ночь в Риме было слишком много возбужденных мужчин, чтобы бродить одной по его темным улицам. То тут, то там раздавались пьяные выкрики и звуки драк, и Мессалина очень осторожно перебегала от одного укромного места до другого, старательно избегая освещенных мест.

Девушке повезло: на половине дороги домой ей попался раб соседа-сенатора, относивший Грецину Лакону записку своего господина, и Мессалина обрела в его лице не только защитника, но и весьма осведомленного собеседника. Поминутно оглядываясь по сторонам и вздрагивая от криков, она слушала своего спутника все с большим изумлением.

Оказалось, что Макрон, покинув заседание Сената, отправился в лагерь преторианцев и объявил что согласно приказу Тиберия становится их префектом. Самолично подписанный принцепсом приказ, а также раздача денежных подарков помогли ему справиться с взбудораженными преторианцами, и сейчас там царят тишина и покой.

Мессалина облегченно вздохнула: теперь понятно, почему Макрон не выполнил своего обещания и не явился рассказать о своих планах. Хвала богам, они с матерью могут перевести дух и спокойно заняться домашними делами.

С этой радостной вестью она предстала пред очами перенервничавшей Лепиды, которая уже и не чаяла увидеть дочь живой. При свете масляных светильников хозяйка дома казалась старше своих лет, почти старухой. Не говоря ни слова, она быстро подошла к дочери и отвесила ей такую оплеуху, что у Мессалины зазвенело в голове:

— Где ты шлялась, мерзавка?

— На минутку вышла из дома, чтобы узнать, что происходит, а толпа потащила меня к Гемониям. Там я и просидела до вечера. — Девушка чуть не плакала от обиды и усталости. — А потом потихонечку пошла домой… Мама, Рим сошел у ума! Никто не спит! Все бродят по городу, кричат, кругом полно пьяных… Я так боялась попасться кому-нибудь из них на глаза…

— И поделом тебе! Не будешь болтаться в следующий раз где не следует! И нечего жаловаться, что кругом полно пьяных! Ты же любишь мужчин, так что радоваться должна была, что их полно, а не прятаться! Развела бы ноги и получила удовольствие! Ты же прекрасно умеешь это делать!