Месседж

Вспомнилась телевизионная проповедь пастора, в которой он читал стихи неизвестного автора:

– «Человек, встретив Христа, шел с Ним вдоль берега моря и говорил с Иисусом но, повернувшись к собеседнику, не увидел никого. Остались только их следы на песке».

2016-2019 г.

ISBM: 978-5-4472-8522-7

Конец света

Огромный чугунный снаряд, раскачиваясь на цепи, бил по зданию, которое было гостиницей «Москва». Безумный маятник в центре столицы на глазах миллионного города уничтожал не просто гостиницу, как часть привычного городского пространства, он уничтожал символ советского общества, который сопровождал человека на этикетках водки, конфет, в кадрах горячо любимых фильмов.

– Конец света, – мелькнуло в голове.

Рушилась эпоха, унося в прошлое, привычный жизненный уклад, экономические отношения, ценности, которыми мы дорожили, смыслы жизни.

Ожидание Конца света щекочет нервы, но когда на ваших глазах заканчивается эпоха и волны социального потопа прокатываются по стране, унося в прошлое любимые места, людей, сложившийся образ жизни, тогда начинаешь понимать смысл фразы: «Не дай Бог жить в эпоху перемен».

– Вокруг Кремля как после бомбежки, – подумалось мне.

Перед глазами мелькнула зеленая крыша Манежа, я провела рукой по лицу, отгоняя наваждение. Накануне Манеж сгорел. Вдали виднелось обожженное пожаром здание Манежа, затянутое зеленой сеткой. В телевизионном репортаже показали картины этой трагедии. Слезы навернулись в глазах, при виде пожарища, какой-то юноша весело рассмеялся, посмотрев на меня.

В тот день, выйдя из метро, я шла в Пушкинский музей изобразительных искусств, где открылась выставка картин голландских художников XVII века.

Дорога к музею на Волхонке вывела к Александровскому саду.

На месте гранитных памятников городам-героям здесь когда-то стояли лавочки, которые тянулись от резных решеток сада со стороны Исторического музея до старинного грота. Весной на этих лавочках, защищенных от ветра кремлевской стеной, собирались старики, няни с детьми, влюбленные парочки; все они грелись в первых лучах солнца, из подтаявшего снега бежали ручейки, играли дети и весело чирикали воробьи. Пространство сада с окружающими его зданиями, создавало неповторимое ощущение элегантной старины. Сквозь деревья зеленела крыша Манежа, Националь искрился великолепной мозаикой, машины мчались по площади, двигались троллейбусы, важно шевеля усами, мимо солнечного сквера с журчащими ручейками и чирикающими воробьями в кипящем движении манежной площади – ах эти дивные воспоминания моей юности. Как изменился сейчас этот прелестный уголок!

Спустившись в нижнюю часть Александровского сада, я оказалась среди тенистых аллей, которые в жаркий день дарили прохладу, а зимой на заснеженных аллеях сада устраивались катания на санках. Катания у кремлевской стены мне всегда чем-то напоминали картины Брейгеля. Яркий белый снег, цветные свитера, куртки детей, фигуры прохожих, красные стены Кремля и замыкающее ансамбль – белое воздушное здание библиотеки Румянцева.

Шумный перекресток дорог вливается в улицу Волхонку, которая ведет к музею изобразительных искусств, который ласково называют Пушкинским. Поднимаюсь по широким белоснежным ступеням парадной лестницы, и мысленно кланяюсь укрывшемуся за колоннадой барельефу Цветаева – творцу этого чуда. Каждый раз, поднимаясь по лестнице в выставочные залы музея, я почти физически ощущаю культурный пласт времени, спрессованный в стенах музея.

Россия сотворила чудо, впитав в себя культурное наследие мира, подарив ему блистательных музыкантов, литераторов, художников, поэтов, архитекторов, блестящих инженеров.

Как удивительно соединились в экспозициях музея все достижения цивилизаций.

Перед картинами, развешенными на стенах, толпятся люди. Я подошла к картине Питера Брейгеля «Катание на коньках». Любимые картины как старые друзья, к ним спешишь и замираешь при встрече. ХVII век был для Европы концом света, в то время его назвали малым ледниковым периодом. В Голландии стали замерзать, когда-то постоянно судоходные каналы, и на картине художник изобразил воскресный зимний день, нарядно одетых отдыхающих людей, сидящих на берегу, молодежь катается на коньках по льду реки, люди радуются солнечному дню и похоже просто радуются жизни. Картина как музыка способна передать дух времени, чувства и мысли художника без слов, но так полно, что невозможно выразить словами. Как великолепен зимний пейзаж на картине Брейгеля, живые сценки с людьми, катание на коньках, прогулки на берегу реки, застывший во времени пласт вечности, к которому стремиться публика в зале!

– Река на картине символизирует жизнь, – пояснила экскурсовод, подводя экскурсию к картине.

– Жестокие нравы, – продолжала она, – люди спокойно сидят на берегу, как будто не замечая человека, провалившегося в прорубь, рядом скользит по льду молодой человек с шестом, делая знак рукой кому-то, кто смотрит на происходящее с берега реки.