Мессианский квадрат

– Здорово! – обрадовался Андрей. – А ведь я так и думал. То есть думал, что в наше время верховных праведников надо искать именно среди арабов. Там труднее всего быть человеком. Все их прессуют – и Восток, и Запад, но они верны Истине и не дают в обиду Израиль! Я раньше думал, что верховный праведник – из Рамаллы. Но если он из Мекки – пусть будет из Мекки. Однако я так и не понял, как этот Кутб связан с двумя Мессиями?

– Видишь ли, по Ибн-Араби, существуют две святости: общая святость, присущая всем людям, и святость только мусульманская, мухаммадовская. «Печатью», то есть источником первого вида святости, Ибн-Араби считал Ису, а источником второго вида – как раз верховного суфию, Кутба. Вот и выходит, что Мессий, то есть верховных праведников, двое – Иса и Кутб.

– Но ты же сказал, что Кутбов много? – удивился я.

– Кутбов много, но восходят-то они все к одной личности.

– Это, видимо, как папа римский, – пояснил Андрей. – Папа римский один, а одних только Иоаннов – двадцать три. А ты знаешь имя хотя бы одного Кутба?

– Одного? Пожалуйста: Ибн-Араби.

– Ибн-Араби, когда он жил! А сейчас? Сейчас кто-то такой есть?

– Конечно. Но я же сказал, он тайный… Его знают только святые. Кутб неприметно живет в Мекке среди обычных людей и не имеет ничего общего ни с местной знатью, ни с местным вакфом. О существовании Кутба даже далеко не все мусульмане слышали…

– А как же он управляет миром?

– Во-первых, Кутб поддерживает мистическую связь со всеми святыми и поручает им миссии. Кроме того, он подстраивает разные события. Я, например, уверен, что наша встреча на перекрестке Адам была устроена Кутбом…

– Ах, вот почему тот араб решил на Андрея наехать, – скептически заметил я. – Кутб просигналил!

– Не смейся. Я как раз хотел вам рассказать, что на самом деле та машина метила в меня. Кутб просто по этому случаю собрал нас всех на том перекрестке.

– Что ж ты все это время молчал?! – набросились все сразу на Халеда.

– Раньше я не мог этого рассказать. Так, слушайте. Началось все с того, что за неделю до того наезда арестовали моего соседа – хамасника, и мой двоюродный брат Маруан пришел к выводу, что сдал этого хамасника израильтянам не кто иной, как я.

– И так оно и было?

– В том то и дело, что нет. Так вот, Маруан решил ни с кем своими подозрениями не делиться, а просто тихо прикончить меня и смыть позор с семьи. Он заманил меня на один склад, объявил, что уверен, будто бы соседа выдал именно я – тому он привел какие-то «неопровержимые» доказательства – и набросился на меня с ножом. По счастью, он поскользнулся и упал, я же тем временем убежал. Опасаясь, что Маруан от замысла своего не откажется, я решил переговорить с одним нашим родственником, который, как мне казалось, мог иметь влияние на Маруана. Родственник тот Маруану сразу позвонил, но не только его не переубедил, но проболтался, что я нахожусь у него и что скоро уеду в Иерусалим… Маруан помчался на перехват и, увидев меня на дороге, попытался сбить. Это было чисто наше семейное дело, и поэтому я сказал в полиции, что водитель мне не знаком. Благо он был в куфье.

– Ну а нам-то ты почему ничего не сказал? – удивился я.

– Потому что я не рассказал об этом не только полиции, но и своему офицеру из ШАБАКа. А частному лицу я не могу сказать больше того, что сказал своему офицеру.

– Понятно, – сказал я. – Профессиональная этика. Почему же сейчас говоришь?

– Во-первых, потому что офицер у меня с той поры сменился, а во-вторых, сейчас я и ему готов эту историю рассказать, если бы надобность была. Столько воды утекло, и Маруану ничего уже не угрожает.

– А как же это все закончилось? Ты ведь вроде и потом продолжал в Рамалле жить.

– Хамасника того отпустили через две недели после ареста, и все подозрения в мой адрес были развеяны. Эта история даже помогла мне…

– Но с чего ты взял, что это все именно Кутб организовал?!

– Разве ты не видишь, что это было как будто нарочно кем-то подстроено? Как будто кем-то придумано? Один этот приступ сумасшествия у Маруана чего стоит…

– Но почему подстроено Кутбом?

– Ну, я не утверждаю этого наверняка, – замялся Халед. – Просто как пример.

– Ури, как же мы забыли, – воскликнула вдруг Сарит.–Помнишь, мы вычислили с тобой, на что пришелся день нашего знакомства?

– Действительно! Как же я раньше, в самом деле, этого всем не показал!

Я бросился к столу и стал искать записи, сделанные мною и Сарит почти год назад. Именно тогда, уча с ней трактат Сангедрин, мы натолкнулись на 38-й странице на следующий мидраш, уточняющий порядок событий шестого дня творения:

«В первый час был замешан прах, во второй придана форма, в третий создана фигура, в четвертый в него была вселена душа, в пятый он был поставлен на ноги, в шестом он дал имена животным, в седьмой час была создана Хава, в восьмой взошли на постель двое – сошли четверо, в девятом часу был дан запрет вкушать от древа познания, в десятом часу нарушили заповедь, в одиннадцать часов человек был судим и в двенадцать изгнан»⁸9.