Мессианский квадрат

– Я тоже удивился. Ответил, что я ничего не могу довести до абсурда, так как мир и без того предельно абсурден… и что главный абсурд – это то, что мы не вместе.

Андрей замолчал, как будто отключился. Он был бледен. Так обычно выглядит человек, у которого ноет зуб.

– Тебе не надо с ними встречаться, мне кажется, – сказал я. – Хотя бы некоторое время.

– Да, ты прав, – как-то машинально произнес Андрей и снова замолк, глядя в одну точку.

– Сема – хороший человек, вполне ей пара, а брак их будет нерасторжим как католический, – произнес он через несколько минут, криво улыбаясь.

– Почему как католический?

– Если Сема действительно выучится на священника, то по каноническому праву они не смогут никогда развестись.

– Значит, точно не судьба.

Андрей ничего не ответил, он взял со стола лист бумаги и стал многократно его складывать, пока тот не превратился в мелкий комочек.

– Эх, нет Сарит, – невольно вырвалось у меня. – Вот бы кто тебя сейчас развеселил…

Андрей грустно улыбнулся.

– Она и впрямь это прекрасно делала. И как это нас обоих угораздило потерять ее телефон?! Послушай, неужели в самом деле ее никак нельзя разыскать?

– Я же сказал тебе, она сама найдется. В Иерусалиме нельзя разминуться. Все эти годы я с ней не столкнулся только потому, что был в армии… А тебе вообще новые лица не вредно было бы повидать. Хочешь, я тебя со своим другом Сергеем познакомлю? Собственно, я и без того хотел это сделать.

– Давай не сейчас.

На другой день Андрей выглядел несколько лучше. Он легче включался в разговор и под вечер даже согласился познакомиться с Сергеем.

***

Мне показалось, что затея сблизить двух моих друзей вполне удалась. Сергей охотно принял приглашение и появился в квартире Андрея уже на следующий день. Войдя в комнату, он сразу же заметил полку со старинными церковными книгами. Он немедленно вытянул одну из них, перелистал и принялся читать нараспев какой-то фрагмент. Я оценил его владение церковно-славянским. Андрей с интересом наблюдал.

Вернув книгу на место, Сергей проследовал на кухню, извлек из «дипломата» бутылку водки и уверенно наполнил три рюмки. Впрочем, пил в основном он один. Андрей за весь вечер пригубит лишь рюмку, а я и вовсе не притронулся. Той застольной харизмы, которой был щедро наделен Семен, у Сергея не имелось. Тем не менее, общались мы вполне непринужденно. Поначалу говорили о книгах и о филологии, которую Сергей обстоятельно изучал в институте. Оказалось, он был достаточно наслышан о манускрипте Войнича и долго доказывал Андрею, почему создателем этого таинственного текста никак не может быть францисканский монах Роджер Бэкон.

В какой-то момент разговор перескочил на тему отношений Ватикана с Израилем, а точнее отсутствия таковых.

– Наверно, Папа боится, что если он разместит в Тель-Авиве свое посольство, то тем самым признает, будто бы иудаизм прав, – предположил Сергей. – Своя логика в этом есть.

– Какая ж тут логика? – возразил Андрей. – Я понимаю, если бы Израилем управлял Синедрион. Но ведь еврейское государство создали атеисты, они от иудаизма гораздо дальше отстоят, чем сами католики.

– Не скажи! – усмехнулся я. – Рав Кук привел десятки мест из Талмуда и Кабалы, показывающих, что возрождение придет от безбожников. Именно наличное еврейское государство, а не какое-то другое – это детище Бога и свидетельство Его мудрости и могущества… Как нет и не может быть у нас другого иудаизма, так нет и не может быть у нас и другого государства…

– Ничего не понимаю… Так светское у вас государство или нет?

– Светское-то оно светское, но прежде всего – национальное, а национальное для еврея не может не быть религиозным. Решили сионисты ввести день отдыха – взяли субботу, а не воскресенье и не четверг. Захотели свой флаг – взяли талит со щитом Давида, захотели герб – взяли Семисвечие. Я уже не говорю про иврит. Ведь заговорили эти безбожники на языке пророков, который перестал быть разговорным уже после разрушения первого храма. Две с половиной тысячи лет назад! Ведь из Вавилона народ вернулся с родным арамейским. Не смогли мудрецы тогда иврит возродить – а эти смогли.

– Ваши раввины действительно так думают? – удивился Андрей.

– Конечно. Рав Исраэль, который меня почти два года Гемаре учил, всегда повторял: поскольку еврейский народ выбрал демократию, то демократия священна… Да что говорить, в наших молитвенниках государство Израиль зовется «началом избавления»…

– Тем не менее, светские израильтяне меня не так пугают, как фарисеи, – опрокинув очередную рюмку, признался Сергей. – Я, кстати, нашел возражение против вашего законничества.

– Что же это, интересно?

– Ведь по закону вы должны жертвы приносить, однако обходитесь без них и не собираетесь их возобновлять.

– Как это не собираемся?! Еще как собираемся!

Мы с Сергеем какое-то время смотрели друг на друга, вытаращив глаза. Каждый не мог до конца поверить, что не ослышался.

– Объясни мне, как ты себе все это представляешь? – произнес, наконец, Сергей. – Ты серьезно хочешь возродить это варварство?