Мессианский Квадрат

– Как несправедливо! – воскликнула она однажды, когда мы сидели на веранде нашего нового дома и смотрели в уходящие за горизонт пустынные холмы. – Я совсем не спорю с тем, что книга Брауна блестяще написана, но ведь блеск этот заметен только благодаря идее, которая на самом-то деле так себе. Пинхасу же все удалось!.. И вот посредственная идея гремит на весь мир, а глубокая и мудрая никому не известна! У Брауна все неправдоподобно! Весь этот оккультизм пришит у него к «истинному христианству» белыми нитками! Ну каким образом культовый секс мог угодить в духовное наследие Иисуса? Через небылицы о распутстве иудейских священников в Иерусалимском Храме? Как у Брауна вся эта идея с потомками Иисуса надумана и как она у Пинхаса сильна и правдива! После Брауна совершенно не веришь, что у Иисуса могли быть потомки – французские короли, а после тех глав Пинхаса вся дрожишь, как бы кто не узнал, что в Израиле живет его отпрыск – «распинающий Палестину» раввин в вязаной кипе! Ведь атомную бомбу сбросят!

– И из-за этих самых литературных образов ты готова была полюбить Пинхаса? – удивился я.

– Ну что ж в этом странного. Талантливые люди часто бывают морально уродливы, и находятся женщины, которые приносят себя им в жертву. Они удовлетворяют таким образом свою жажду служения чему-то «высокому». Это не в моем характере, но я бы тоже, при известных условиях, наверно, смогла бы смириться и принять Пинхаса со всеми его недостатками.

– Выходит, что в моей жизни какие-то твои таланты остаются невостребованными...

– Это можно исправить. Напиши что-нибудь. Ты ведь неплохой рассказчик. У тебя должно получиться. Опиши нашу историю. Ну, ту, что началась на перекрестке Адам в канун нового 5750 года. Тут даже ничего и сочинять не надо. Если получится – все мое сердце целиком будет твоим, ничего Пинхасу не останется!

***

Нужно ли говорить, что я принял вызов и в ту же ночь уселся писать эту правдивую повесть?

Сказать честно? Мы чуть не рассорились из-за этого романа. Сарит не щадила меня. Вот когда пришел момент истины, вот когда мне пришлось по-настоящему сопоставить себя с Пинхасом в глазах любимой!

– Ты роман пишешь или объяснительную записку?

– Твой родной язык «джава», а не русский!

– Лучше бы я с Пинхасом осталась, честное слово! Хотя бы не пришлось краснеть за весь этот ужас!

***

Трудно начать осваивать новое ремесло в тридцать пять лет. На программистские курсы в таком возрасте уже не берут. Но упорством многое достигается. Как бы то ни было, этот вариант «Мессианского квадрата», который лежит перед читателем – не помню уже какой по счету – Сарит приняла, и мир вернулся в нашу семейную жизнь. В принципе эта повесть – наш совместный труд. Только скромность Сарит не позволила мне поставить ее имя в заголовке рядом с моим.

2008

Мне остается описать лишь последнее наше посещение Москвы летом 2008 года.

-     Русская власть полностью вернулась, – сетовал Андрей, откинувшись на спинку стула. – Почирикать пока еще разрешается, но заниматься политикой уже очень и очень не рекомендуется. Это занятие для больших дядей...

Андрей замолчал.

– А мой дом, кстати, снести собираются... Хоть за границу беги!

– Действительно собираешься?

– Как Катруся скажет. Я ведь не только ее поклонник, но также и как бы послушник… Скажет – побежим. 

– Ну а как Семен? Почему я его не вижу? Ты его не пригласил, что ли?

– Семен не в Москве. Он карьеру не стал делать. Последние полгода в одном северном монастыре российские грехи замаливает.

***

Во время всего ужина четырехлетний сын Андрея и Кати Павлик отчаянно раскачивался на стуле и периодически с него падал.

«В отца пошел, – подумал я про себя после очередного падения. – Тоже, наверно, куда-нибудь свалится и что-нибудь найдет».

– Не умеет сидеть на стуле, – словно читая мои мысли, произнесла Катя. – Впрочем, и отец его тоже не очень хорошо с этой задачей справляется... Помните, как Хармс писал про сына Пушкина, что тот не умел сидеть на стуле?

– Нет, я не читал.

– Так вот, Пушкин, пишет Хармс, и сам довольно плохо сидел на стуле. Бывало, сидят они за столом; на одном конце Пушкин все время со стула падает, а на другом конце его сын. Просто хоть святых вон выноси... Так вот у нас в семье теперь примерно такая же ситуация. Андрюша у нас хоть и внимательный, но неловкий.

– Я никогда не видел, чтобы Андрей падал со стула, – заметил я. – Но помню, что в день нашего знакомства он действительно свалился с рюкзака, на котором сидел. Помнишь, Андрей?