Мессия

Джез возвращается к машине, открывает багажник, поднимает покрышку, открывает отделение, где находится запасное колесо, вывинчивает из середины запаски базу и закрывает багажник.

Обратно на дорожку и в садик Дункана.

Два быстрых постукивания металлической базой, и по стеклу вокруг замка распространяются радиальные трещины. Джез закрывает рукавом кисть и выбивает отверстие, достаточное, чтобы просунуть руку. Стекло, звякнув, падает на линолеум внутри.

Джез просовывает руку и поворачивает ручку вниз. Она подается с той же легкостью, с какой скользят двери на хорошо смазанных петлях.

Осторожно переступая через осколки стекла на полу, он тихонько переходит через кухню.

Дом невелик, так что Джезу требуется не более десяти минут, чтобы пройти через все комнаты.

Всюду полный порядок. Все прибрано. Должно быть, Дункан уехал, и не в спешке.

Прокрадываясь по чужой жизни, когда человек об этом не подозревает, чувствуешь себя взломщиком. Можно пробежаться взглядом по полкам, открыть любую папку. Можно взять что захочется. Или оставить.

Беспрестанно прислушиваясь к каждому звуку, который мог бы возвестить о возвращении Дункана, Джез признается себе, что понимает теперь, почему взломщики так часто обделываются.

Обойдя все комнаты, Джез останавливается на кухне у разбитого стекла задней двери и набирает номер Реда на своем мобильном.

— Меткаф.

— Это я.

— Где ты?

— У Дункана.

— В его доме? Как, на хрен, ты туда залез?

— Через заднюю дверь.

— Она была открыта?

— Теперь открыта.

— Джез, ты долбаный тупица. Я же велел тебе носа туда не совать.

— Ред, не переживай. Это уже не важно. Мы нашли его.

— Что?

— Мы нашли его. Здесь чертова уйма улик. До хрена и больше. Это определенно он. Дункан — Серебряный Язык.

105

Они действуют стремительно, но бесшумно. С улицы, на которую выходит дом Дункана, совершенно не видна лихорадочная деятельность, развернувшаяся внутри. Ничего похожего на обычную полицейскую операцию — никаких машин с сиренами и мигалками, никаких трескучих переговоров на полицейских частотах, никаких барражирующих вертолетов. Ничто не должно было вспугнуть Дункана, если он вернется. Потому что, как только он войдет в парадную дверь, они должны его сцапать.

Полицейский ремонтник отправляется вставлять в заднюю дверь стекло, а Кейт уезжает за оформленным задним числом ордером на обыск.

В чуланчике под лестницей они находят орудия убийства — каждое завернуто в отдельный пластиковый мешок и спрятано позади набитых всякой всячиной ящиков.

Семь смертоносных орудий: деревянный шест, которым был забит до смерти Джеймс Каннингэм; меч, которым был обезглавлен Джеймс Бакстон; нож, который был пущен в ход против Барта Миллера, мачете, которое изувечило Мэтью Фокса; хирургическая пила, которой был разрезан пополам Саймон Баркер, бейсбольная бита, которая выбила жизнь из Джуда Хардкасла, и, наконец, копье, которым прошлой ночью был пронзен в своей постели Томас Фэрвезер. Все тщательно вымыто, однако отскрести идеально деревянные предметы невозможно. И на шесте, и на бейсбольной бите даже невооруженным глазом видны вкрапления крови. На полках в гостиной обнаружены две книги с отмеченными абзацами. Первая — экземпляр Библии, с подчеркнутыми красной шариковой ручкой разделами, касающимися призвания апостолов, отречения Петра или неверия Фомы. Вторая — «Словарь святых», точно такой же, как тот, что Ред купил после того, как они нашли тела Саймона Баркера и Джуда Хардкасла. Одиннадцать словарных статей отмечены сбоку страницы той же красной шариковой ручкой. Только одну из этих статей — о святом Иоанне — еще предстоит отметить.

В одном из ящиков в спальне Дункана они находят экземпляр журнала «Санди таймс». Страницы зияют дырами там, где из текста были вырезаны буквы.

Но остаются не найденными языки погибших, оставшиеся серебряные ложки и инструмент, маленький и острый, которым языки вырезались изо ртов жертв.

— Должно быть, он забрал их с собой, — говорит Джез. — Что наводит на мысль о том, что он не собирается возвращаться сюда, по крайней мере пока не убьет Иоанна, двадцать седьмого числа. То есть через шесть дней.

Ред отрешенно кивает. Он думает о том, что восемь месяцев, целых восемь месяцев был бессилен предотвратить преступления, хотя убийца находился совсем рядом.

Восемь месяцев, во время которых треснул по швам и распался его брак. И все из-за человека, которому он доверял. Человека, которого он выбрал — выбрал лично — для работы в своей команде. Человека, который не просто злоупотребил его доверием, но использовал его в собственных гнусных целях. Дункан участвовал в расследовании с самого начала. Он всегда был в курсе направления их поисков. Стоило им начать копать в нужном направлении, и он запросто мог увести расследование в сторону. А потом, когда Ред догадался о принципе, Дункан в пику ему отправился в «Ньюс оф зе уорлд» и продал эту историю. Собственную историю.

Правда, о самом главном он умолчал, не так ли? О том, что тот, кто слил информацию, и есть тот, кто убивал. Человек вне подозрений, который, соответственно, считал себя выше закона.