Мессия

— Не сомневаюсь.

— По моему мнению, публикация хорошая. Основательная. Вдумчивая. Но есть несколько вопросов, которые мне хотелось бы с вами уточнить. Кроме того, у меня имеется дополнительная информация; полагаю, она вас заинтересует. Вы не против, если мы все это обсудим?

— Конечно. Можем мы сделать это по телефону?

— Собственно говоря, я бы хотел показать вам кое-какие документы. Было бы лучше, если бы вы подъехали сюда, в Скотланд-Ярд.

— Хорошо. Когда вам удобно?

— В любое время. Чем скорее, тем лучше. Вообще-то я хотел связаться с вами еще вчера, но не учел, что в воскресной газете график работы не такой, как у всех.

— Сейчас посмотрю.

В трубке слышен шелест бумаг и тихое хмыканье Паркина. Все ясно, пытается сделать вид, будто у него и других дел по горло. Ничуть не менее интересных. Можно подумать, будто у него в плане интервью с Элвисом Пресли, которого застукали шарящим по полкам в местном супермаркете. Малый просто не хочет показать свою заинтересованность.

— У меня запланирован ленч с одним человеком, но я могу отменить эту встречу. Час дня вас устроит?

— До встречи в час.

— Хорошо. До встречи.

Ред вешает трубку и улыбается.

Крючок, леска, грузило.

65

Во плоти Роджер Паркин оказывается еще более лысым и круглощеким, чем на фото с редакционной страницы. Ред, сжимающий в руках оранжевую картонную папку, встречает его на вахте и предлагает побеседовать наверху, в кабинете. Там им никто не помешает.

В лифте они обмениваются не относящимися к делу фразами.

— Не очень-то вы похожи на ваше фото, — замечает Ред.

— Да уж, — смеется Паркин, — тот снимок был сделан пять лет — и целую макушку волос — назад. Журналистское тщеславие. Мой случай не самый выдающийся. Случись вам увидеть некоторых из наших, вы бы поняли, что порой и Квазимодо может выглядеть как Роберт Редфорд.

Ред заводит репортера в комнату для допросов. Они садятся по обе стороны стола — Паркин занимает место ближе к двери. Ред кладет папку на стол. Паркин кивает на нее.

— Это те самые документы?

— Да. Мы их просмотрим за секунду. Но сперва я бы хотел быстренько задать вам пару вопросов.

Паркин прищуривается.

— Валяйте.

— Как вы вышли на эту историю?

— Будет вам, инспектор. Сами же понимаете, что этого я сказать не могу.

— Защищаете свой источник?

— Конечно.

— Мистер Паркин, опубликовав этот материал, ваша газета поступила безответственно. Тут и спорить не о чем. Расследование чрезвычайно сложное, требующее деликатности и скрупулезности, а ваша публикация вообще ставит под угрозу перспективу его удачного завершения. Моя задача — минимизировать нанесенный ущерб, а для этого, в первую очередь, необходимо узнать, кто слил вам информацию, почему это произошло и что вам стало известно сверх того, что уже попало на газетные страницы. Причем к утечке может быть причастен лишь весьма ограниченный круг лиц.

— Инспектор, вы сами понимаете, что в этом я не могу сотрудничать с вами.

— Почему? Думаете, ваш источник сможет и дальше снабжать вас эксклюзивной информацией?

Паркин пожимает плечами. Ред продолжает:

— Если потребуется, я могу прямо сейчас послать в ваш офис пару дюжин сотрудников с указанием изъять файлы и записи. Я могу предъявить вам обвинение в воспрепятствовании правосудию и засадить вас за решетку быстрее, чем вы успеете пропищать что-нибудь о свободе слова.

— Прекрасно. Я пойду.

— В тюрьму?

— Если нет другого выхода.

— Мистер Паркин, если вам охота стать мучеником в своей профессии, ради бога. Но я не для того корячился полгода, выворачиваясь наизнанку, чтобы ваша газета все изгадила.

— Инспектор, если у вас в связи с опубликованным нами материалом возникла проблема, предлагаю перестать меня запугивать и связаться с нашим редактором.

— Чаю?

Неожиданная перемена тона — вежливое предложение после грубого нажима — застает Паркина врасплох. Этот тактический прием усыпляет его бдительность.

— Что?

— Чай? Хотите чашку чая? Или кофе?

— Чай было бы прекрасно, спасибо. С молоком.

— Я сейчас вернусь.

Поднявшись, Ред проходит мимо Паркина, как будто направляясь к двери. Паркин не поворачивается и не смотрит ему вслед — он что-то строчит в своем блокноте.

Секунда — и Ред извлекает из кармана пластиковые наручники. Левая рука Паркина схвачена и заведена за спинку стула, на запястье защелкнут браслет. Ред тянется к другой руке.

Паркин слишком медлителен. Мгновение, и его рука схвачена и сорвана с листа; на месте, где прервалась запись, осталась чернильная загогулина, ручка, со стуком упавшая со стола, катится по линолеуму на полу.

Ред просовывает правую руку Паркина сквозь планки стула и защелкивает второй браслет. Теперь журналист пришпилен к стулу: руки просунуты сквозь ребра спинки и скованы вместе.

— Какого черта…

Ред наклоняется через левое плечо Паркина и запускает руку ему за пазуху. Он нашаривает внутренний карман, не правый, а левый. В правом обычно хранят бумажник, но Реда интересует другое.

То, что он и находит с первой попытки. Маленькая записная книжка, алфавитная, с красным корешком и черной обложкой. Адреса и телефоны контактов Паркина.