Мессия

Внезапно Ред бросается на соседа. Шали прижат к стене, лезвие ножа рассекает его горло. Глаза Шали выкатываются, в них изумление и ужас. Кровь пристает к потекам от авокадо, а потом, когда нож пронзает зеленую шелковую рубашку – снова, снова и снова, в убийственном ритме звучащей музыки, – вонзается в его живот – фонтан теплой крови бьет Реду прямо в лицо и пятнает стену за его спиной. Шали визжит, из ухмыляющегося, растущего разреза на его животе вываливаются потроха...

Шали стоит, прижатый к стене, притиснутый туда рукой, сомкнувшейся вокруг его шеи. Ред смотрит на руку, на предплечье, на закатанный рукав белой рубашки.

Его белой рубашки. Это он держит Шали за горло.

Еще раз, с расстановкой, он произносит:

– Выключи. На хрен. Свою. Долбаную. Шарманку.

Шали изгибает шею и кричит что-то внутрь, в квартиру. Должно быть, там кто-то есть.

Музыка мгновенно прекращается.

Мертвая тишина, если не считать прерывистого дыхания Шали. Никакой крови, ни на ноже, ни на стене. Никаких теплых кишок, сжатых в руке Реда.

Ред убирает руку от шеи соседа. Шали расправляет ворот и уходит к себе, хлопнув напоследок дверью, как будто пытаясь таким образом восстановить свое попранное достоинство.

Ред тяжело приваливается к стене, силясь совладать с потрясением.

К тому времени, когда Ред, которого бьет дрожь, возвращается в свою квартиру, вода для макарон уже кипит. Он выключает плиту. Аппетит пропал.

Взяв со стола наушники, Ред подключается к музыкальному центру. Большие, похожие на раковины наушники полностью закрывают уши. Он нажимает кнопку, запускает плеер и ложится на диван. Наушники изолируют его от всего, кроме музыки.

Постепенно его голову заполняют торжественные, тяжкие звуки пронизанной обреченностью увертюры. Ред закрывает глаза и отдается во власть музыки. Он знает всю ораторию, от первой до последней нотки. Знает, когда звуки возносятся и опадают, когда вступает вокал и когда умолкает, когда солируют духовые и когда вступают струнные.

Эта предсказуемость успокаивает его.

Звучит "Мессия" Генделя. Единственная запись, которая есть у Реда.

14

Ред бегло показывает удостоверение констеблю (не тому, который дежурил вчера, а новому), охраняющему дверь дома Филиппа Рода.

– Надеюсь, место преступления не тронуто?

– Да, эксперты ушли несколько часов тому назад. Больше здесь никого не было.

– Очень хорошо. Продолжайте дежурство.

Констебль открывает дверь, и Ред заходит в дом. Сейчас начало второго. Час тому назад наступила суббота.

Ред захлопывает дверь позади себя и включает свет в прихожей. Тело Филиппа убрали, кусок ковра, залитый кровью, вырезан и увезен для проведения судебно-медицинской экспертизы. Темно-серый квадрат, холодный островок посреди зеленого ворсистого моря, подмигивает Реду.

Он делает несколько глубоких вдохов и тыльными сторонами ладоней приглаживает волосы на висках.

В доме царит тишина. Как было двадцать четыре часа тому назад, в последние мгновения перед появлением убийцы.

И сейчас Ред хочет воссоздать то, что произошло между убийцей и его жертвой. Какова была динамика этой краткой, но столь драматичной встречи. Кто что делал. Кто что говорил.

Если Реду удастся реконструировать эти мгновения, он сумеет продвинуться к пониманию того, чем руководствовался убийца. Но о том, чтобы заняться чем-то подобным в то время, когда в этом доме толклась половина лондонских экспертов и сыщиков, не могло быть и речи. Вот почему у Реда вошло в обычай возвращаться на место преступления после того, как они сделают свое дело. И делать свое.

Полная тишина на сей раз как-то особенно давит. Ред чуть ли не в сотый раз смотрит на свои записи.

"Мотив? Языки. Проверить финансовое положение. Ресторатор. Епископ. В чем они спали?"

Слова на странице, бессмысленный набор слов, буквы словно насмехаются над ним.

"Зачем тебе это нужно, малый? Почему ты делаешь то, что делаешь?" Ред обращается к убийце, но с тем же успехом мог бы разговаривать сам с собой.

"Почему ты противопоставляешь себя этим людям?"

Он знает ответ.

"Потому что ты лучший, вот почему. Ты лучше, чем они".

Теперь он и вправду разговаривает сам с собой.

"Вот почему ты ловишь их. Даже сейчас, когда ты находишься в чужом доме и не можешь отличить север от юга, а убийца спрятал все концы в воду, ты все равно его превосходишь".

Ред сует записную книжку обратно в карман и хлопает себя по щекам.

"Ну так давай, сделай это".

15

Дом Филиппа Рода совсем не плох, но все же это не особняк. Так при чем же тут серебряная ложка, символический элемент, предполагающий как мотив зависть и обиду? Может быть, у Филиппа были где-то скрыты богатства. Однако на сей счет у Реда большие сомнения.

Он медленно обходит дом, знакомясь с его планировкой. На первом этаже расположены прихожая, кухня и гостиная. На втором спальня Филиппа, ванная и сушильный шкаф. Задняя дверь кухни выходит в сад. Ред включает фонарик и светит им через стеклянную дверную панель. Луч пробегает через мощеный дворик, высвечивая решетку для барбекю и клумбу на фоне дальней изгороди.