Мессия-42

Тут я не выдержал и оттеснил личность человека в сторону, загнав ее глубоко в подкорку. Мне хотелось смеяться. И как люди только умудряются думать столь примитивным аппаратом! Это трудно себе представить, поневоле задумаешься, разумные ли они существа. Кто бы мог подумать — столько мыслишек, оказывается, вертятся одновременно в этом аппарате, которым люди пытаются думать. Неудивительно, что на их планетах нет никакого порядка — они просто физически не могут сосредоточиться на чем-то одном! Как только я выскочил из комнаты, дверь за мной тут же заперли. Две здоровенные тетки, одетые по последнему слову военной моды, задвинули засов и встали на караул по обе стороны двери. Такое почтительное отношение к странному черному помещению меня насторожило, но, стараясь не дергать лицевыми мышцами, я пошел по коридору и очутился в большой пятиугольной комнате, задрапированной черной тканью.

В отличие от виденного ранее этот цвет был самым обыкновенным, да и света здесь хватало. Можно сказать, здесь был даже его избыток — бесчисленные свечи в самых разнообразных подсвечниках не оставляли для тени ни единого уголка. Посередине находился алтарь такой же пятиугольной формы, как и сама комната. Подойдя поближе, я потрогал постамент и обнаружил, что он странным образом может вращаться в любую сторону и в каждый луч вставлены железные защелки. Все это напоминало… но вот что?

Все, пора заканчивать с воспоминаниями, тем более находясь в чужом теле, сразу отреагировавшем на мою растерянность. Пульс участился, дыхание стало перехватывать, и меня вышвырнуло наружу. Парнишка свалился на алтарь, тут же поехавший против часовой стрелки, и очумело помотал головой. Из боковой двери выскочил пожилой дядька в оранжевой сутане, схватил его за шиворот и, ругаясь, потащил из комнаты. Святотатство? Как интересно…

Ладно, хватит отвлекаться, необходимо найти этого младшего сына, будь он трижды неладен. Все-таки между нами существует какая-то связь, не зря же я как оголтелый кидаюсь на его зов о помощи… И, похоже, ему грозят крупные неприятности — вчерашний зов был гораздо мощнее, чем сегодняшний слабый шепоток. Не потеряй я так кстати сознание, ничего и не услышал бы. Плоть ограничивает сознание и не дает нужной быстроты реакции. Но сейчас, пережив момент божественности и побывав на шаг от смерти, я ощущал необычайную легкость мысли и был способен на многое, например, все-таки отыскать его в этом переплетении коридоров.

Поймав последний отблеск следа, я стремительно пролетел сквозь три комнаты, не оглядываясь и не обращая внимания на людей, попадающихся мне на пути. Было такое чувство, что надо торопиться — времени оставалось мало, звавший меня постепенно погружался в туман, и, боясь потерять своего таинственного собеседника, я на полной скорости влетел в его тело. Такой реакции, как раньше, не было, парень был практически при смерти и, будучи связанным по рукам и ногам, прореагировал на мое появление весьма слабо. По сравнению с теми, кого мы вытащили из храмовой темницы, он был, не считая пары-тройки уже подживавших шрамов, почти цел. Он уходил сам, по своей воле; от такого равнодушия к жизни меня охватил гнев, прокатившийся по венам эльфа волной огня и выдернувший его буквально с порога. Его тело выгнулось, и он закашлялся, восстанавливая дыхание.

— Ты пришел? — обдало меня его мыслью, еще весьма слабой. Я не ответил, пытаясь освободиться от злости, все еще переполняющей меня. Когда умирает человек, он изо всех сил сопротивляется этому, его инстинкты отказываются поверить в наступление конца, и, осознавая свою изначальную смертность, он проживает отпущенный ему недолгий век гораздо насыщеннее, чем любой из моих так называемых соплеменников. Бывают, конечно, исключения, но такой простой мозг, как у них, имеет право на сбой. Но когда перестает бороться такая совершенная машина, как та, в которой я сейчас находился… Нет, это просто вызывает ярость.

— Почему?! — проревел я, продолжая насильно накачивать его легкие воздухом.

— Неужели ты не понимаешь? Через пять часов моей кровью откроют портал в самый темный ярус нижней вселенной! — прошептал он в ответ. — Я не желаю стать привратником для того, кто полезет оттуда…

Это многое объяснило. А я — то думал, что он нужен местным властям в качестве заложника. Вынырнув из тела и зависнув над ним, я внимательно изучил его лицо, рассмотрев в первый раз. Это оказался эльф, только-только вошедший в зрелый возраст, лет ему было не больше пятидесяти. Нежное лицо с чуть вздернутым носом и твердым подбородком. Только ненормальный сумел бы найти внешнее сходство между моим изломанным телом, лежащим сейчас без сознания в трактире, и этим красавчиком, не потерявшим элегантность даже перед лицом смерти.

— Ты серебристое облако моей мечты, — прошептал парень традиционную фразу признания, заставив меня улыбнуться. Меньше всего я походил на юную эльфийскую деву, любующуюся луной в обществе блестящего кавалера.