Мессия

В себя он пришел легко. Словно и не в забытье проваливался, а просто уснул, а теперь проснулся. Между прочим, полностью выспавшимся и отдохнувшим. Открыл глаза и тут же их зажмурил. Свет исходил от диодных, энергосберегающих светильников, но все одно достаточно яркий, чтобы вызвать резь. Впрочем, не сильную.

Захотелось потянуться. Ага. Не тут-то было. Руки и ноги напрочь прихвачены к металлической кровати. Кстати, а где это он? Последнее, что ему припоминается, это плавно уплывающее в эдакой приятной истоме сознание. И происходило это на улице.

О! Знакомые все лица. Повернув голову, увидел Ксению, Илью и детей. Сидят за столом и ведут неспешную беседу. Правда, в ней участвуют только Леха и Лера. Саня и Серега вооружились планшетами и режутся в какую-то игрушку. Видно, что вместе бьются. Причем все в респираторах.

Девушка обернулась в его сторону. Заметила, что он очнулся, и поднялась, извлекая пистолет. При этом во взгляде столько надежды и боли, что ему даже жалко ее стало. Ну вот не на того она поставила. Нет чтобы Илью в оборот взять. Ему, если что, и под каблучком очень даже комфортно было бы. Да только поезд ушел.

Настенька поначалу хотела было притереться к Дмитрию. Но там случилось сближение с Ксенией. Та недвусмысленно заявила свои права на лидера. Видел ли он это? Видел, конечно. Только ничего не предпринял. Скорее всего, сказалась банальная потребность в женской ласке. И боевая подруга – идеальный вариант. Во всяком случае, он так думал.

Вот и переключилась Настена на Илью. И тут уж все случилось так, как надо. Мало того, Ксения ей даже поспособствовала, подтолкнув нерешительного ухажера. Вот на вурдалаков охотиться – это пожалуйста, не смотри что в недавнем прошлом чистой воды ботан. А чтобы парой слов с девушкой перекинуться, тут уж проблемы.

Нет, если там по каким бытовым вопросам или съязвить – это легко. Подходи, не бойся – отходи, не плачь. Но стоит только с определенной целью, как тут же начинаются сложности. Ну да сладилось у них, и слава богу. Оно дорогого стоит, когда ты знаешь, что тебя ждут.

Ксения подошла к нему, и он рассмотрел под маской две дрожки слез. Зря она это. По себе знает, влага под маской – штука неприятная. Правда, у него это был пот, но разницы тут никакой. А вот и дрожащая рука пошла вверх. Черный зрачок уставился ему прямо в лицо. Значит, решила сама. Своими руками. Ох, девочка, девочка.

– Ш… Кгхм… – Горло запершило, и он кашлянул, приводя его в норму. – Шла Саша по шоссе и сосала сушку. Рано еще, Ксюха. Недозрел малость.

– Дурак, – шмыгнув носом и убирая пистолет, бросила она.

Слезы хлынули в два ручья. Ну, это-то уж никуда не годится. Теперь точно плескаться будет. А куда это она направилась? Они что, охренели? Решили держать его привязанным, пока не обратится? Так сказать, отдать последний долг? Да в гробу он видал такую заботу!

– Илья, развяжи, – потребовал он.

Парень без лишних разговоров подошел к нему и взрезал ножом пластиковые хомуты. Плохо он о них подумал. Оказывается, это всего лишь навсего предосторожность. Вот и ладушки.

Присел на жалобно скрипнувшей кровати, потер запястья. Вязали без дураков. Да и правильно. Как ни крути, модификант четвертого уровня. Не баран чихнул. Сомнительно, чтобы его удержали эти хомуты. Так, только время выиграть.

– Сколько я был в отключке? – осматривая рану на ноге, поинтересовался Дмитрий.

Хм. Забинтована. Боль имеется, но не острая, а скорее тянущая. Регенерационные наноботы стараются вовсю, и процесс заживления уже начался. Именно благодаря им он и не истек кровью, хотя и имел все шансы.

– Шесть часов, – ответил Тихонов.

Вообще-то глупый вопрос. Потому что ответ тут же всплыл у него в голове и появился на панели интерфейса. На часах двадцать двенадцать. Только стемнело. Окна, кстати, занавешены, чтобы не приманивать неприятности. Но все одно оставаться здесь – глупость несусветная.

– Только не говорите, что вы еще и швы наложили, – легонько похлопав себя по бедру, произнес Дмитрий.

– А что было делать? Отрезать ногу? – пожал плечами Илья.

– Замотали бы – и ладно.

– Со швами тебе сподручней будет. До утра посидишь в покое, а там сможешь если не бегать, то нормально ходить.

– Глупость городишь, Илья. Несусветную глупость. К утру я уже рычать буду. А надо, чтобы даже не дышал.

– Дима, давай без этого всего. Вон почти полсотни накрошил, четверых детей спас, достаточно уже для достойного ухода. А сейчас ты только на корм и годишься.

– Нормальная перспектива, между прочим, – покачав головой, не согласился Дмитрий. – Глядишь, найдутся в пастях пары-тройки уродцев повреждения, а тогда я еще и после смерти кого приберу с собой. А вы что же, хотели меня похоронить? Так, чтобы по-людски, по-христиански.

– Находишь это глупым? – вскинулась девушка, из глаз которой все так же катили слезы.

– Настолько же глупым, как если бы ты вдруг решила снять маску.

– А я не нахожу это столь уж глупым.

– Ксюха, ты ли это, – осуждающе покачав головой, произнес Дмитрий. – Забыла последнюю просьбу умирающего? Вы обещали позаботиться о детях, а не фигней маяться.