Мессия Дюны

Разгневанная вторжением Алия резко обернулась, успев на ходу лишь осознать невероятное мастерство, с которым был сделан бросок. Он был выверен до непостижимой точности, к щиту нож подошел с нужной скоростью: чуть быстрее — и щит отразил бы его, чуть медленнее — и нож бы не попал в цель.

Но он ударил прямо в миллиметровый выступ мишени — а ведь манекен сиял уже одиннадцатью огнями!

Алия поняла, что начинает успокаиваться, словно в ней, как на спарринг-манекене, начинают гаснуть огни. Кто бросил этот нож, было понятно.

Пауль стоял в дверном проеме, в трех шагах позади него — Стилгар.

Осознав собственную наготу, Алия подумала, что следовало бы прикрыться, потом сочла подобную мысль смешной. Что глаза уже видели, то из памяти просто так не сотрешь. И она медленно опустила нож в ножны на шее.

— Так я и знала, — произнесла она.

— Надеюсь, что ты представляешь, насколько это опасно, — бросил Пауль. Он оглядел ее, стараясь уловить все реакции лица и тела. Разрумянившуюся кожу, влажные пухлые губы. Она встревожила его женственностью, прежде Пауль не замечал ничего подобного в своей сестре. Он даже подумал, как странно вдруг обнаружить в ком-то столь близком незнакомое свойство, так не укладывающееся в привычную схему взаимоотношений, казавшуюся уже неизменной.

— Это же просто безумие, — еле выдохнул Стилгар, становясь рядом с Паулем.

За гневными словами слышалось благоговение, Алия видела трепет в его глазах.

— Одиннадцать огней, — Пауль покачал головой.

— Я дошла бы и до двенадцати, если бы ты не вмешался, — ответила она, уже начиная бледнеть под его пристальным взглядом. — Зачем же в этой проклятой штуке столько огней, если их нельзя использовать?

— И это сестра Бене Гессерит спрашивает меня о причинах, по которым система остается не ограниченной в усложнении своих действий? — проговорил Пауль.

— Но ты-то, я уверена, и за семь не заходил, — ответила она, вновь начиная сердиться. Этот изучающий взгляд уже начинал досаждать ей.

— Однажды, — отвечал Пауль, — Гурни Халлек застукал меня на десяти. Последовало наказание, достаточно унизительное, и я даже теперь не скажу, что он сделал. Кстати, об унижениях…

— Надеюсь, в следующий раз вы будете предупреждать о своем приходе, — перебила его Алия, скользнув мимо Пауля в спальню. Там она накинула просторное серое одеяние и принялась расчесывать волосы перед зеркалом на стене. Кожа ее была потной, она ощутила вдруг грусть, словно после соития… Ей захотелось опять принять ванну и лечь спать.

— Зачем вы явились? — спросила она.

— Милорд, — проговорил Стилгар совершенно необычным тоном, и Алия внимательно взглянула на него.

— Мы пришли по предложению Ирулан, каким бы странным оно ни показалось тебе. Она считает, а у Стила есть подтверждение, что наши враги собираются…

— Милорд! — еще более резко бросил Стилгар.

Алия продолжала смотреть на старого наиба, а брат ее вопросительно повернул голову. Что-то в старом фримене заставило ее подумать о том, насколько он первобытен. Стилгар верил в близость мира сверхъестественного. И мир этот говорил со старым язычником простым языком, не позволяя тому усомниться. Мир естественный и свирепый, он не поддавался контролю, в нем напрочь отсутствовали общепринятые в империи моральные принципы.

— Да, Стил, — ответил он. — Ты сам хочешь сказать ей о цели нашего прихода?

— Сейчас не время говорить об этом, — отвечал Стилгар.

— Отчего же, Стил?

Тот не отводил глаз от Алие.

— Сир, или вы ослепли?

С чувством неловкости Пауль обернулся к сестре. Из всех его помощников лишь один Стилгар осмеливался разговаривать таким тоном, но и старый фримен, дерзая на это, применялся к обстоятельствам.

— Ей же необходим мужчина! — выпалил Стилгар. — И у нас будут неприятности, если не выдать ее замуж, и побыстрее.

Алия отвернулась, пряча внезапно раскрасневшееся лицо. Как он умудрился достать меня, — удивилась она. — Даже самоконтроль Бене Гессерит не в силах был предотвратить такую реакцию. Как это удалось Стилгару, ведь он не знаком с тайнами Голоса? Она была недовольна собой и потому сердилась.

— Послушайте Стилгара Великого! — отвечала она, отвернувшись от обоих мужчин, слыша строптивость в своем голосе, но не в силах воспротивиться ей. — «Наставления старого фримена девицам!»

С глубочайшим достоинством в голосе Стилгар произнес:

— Я люблю вас обоих, поэтому и говорю. Если бы я был слеп настолько, чтобы не замечать, что связывает мужчин и женщин, то не смог бы и стать вождем среди фрименов. Для этого не требуется никаких сверхъестественных способностей.