Мессия. Том 1

Вот почему я говорю, что Халиль Джебран еще не мистик. Сначала давайте послушаем то, что говорит Альмустафа: Это — ткать одежды из нитей своего сердца…

Сердце лучше, чем голова, но вы — не сердце. Вы еще глубже: вы сущность, вечная сущность. В тот миг, когда ваша голова умрет, ваше сердце тоже перестанет биться. Ваша голова и ваше сердце принадлежат телу и миру.

Только вы, в своей полной чистоте сознания, принадлежите вечному течению жизни. Только вы принадлежите Богу. И если вы основываете свою веру на каких-то желаниях, которые исполняются… — это лучше, чем верить, когда определенные аргументы убедили вашу голову; но это все еще не настоящее.

Вы способны любить без всякой причины; вы способны любить просто из-за того, что любовь переполняет вас. Ее незачем направлять к возлюбленному. И вам всем известно — ваша любовь то возрастает, то убывает. Враг может стать вашим другом, друг может сделаться вашим врагом. Вы не вольны: она зависит от объекта.

Ваша любовь — свобода только тогда, когда она не зависит ни от какого объекта, а просто струится из вашего существа, совсем без причины. Вот почему она не может измениться. Она — вечна. Существует Бог, или его нет — безразлично, есть какой-нибудь возлюбленный или нет — безразлично. Вы по-прежнему будете любить.

Это не проблема, любить кого-то, проблема — быть любовью самому. Любовь исходит не из сердца, она исходит из самого глубокого источника — предельной глубины вашей сущности — и изливается на все: заслуживающее, незаслуживающее, достойное, недостойное. Она не делает различий.

Но такой вид любви возникает не потому, что у вас есть возлюбленный; такой вид любви возникает потому, что вы достигли своего самого сокровенного центра. Он исходит из медитации; это и есть недостающий пункт. Иначе это прекрасная поэзия; и то, что он говорит, так выразительно: Это — строить дом с усердием, как будто в том доме поселится твой возлюбленный.

Это и есть нищета поэта… время от времени он совершает попытку достичь звезд, однако падает на землю снова и снова. Его поэзия перемешана — иногда она на крыльях достигает открытого неба, а иногда ползает по земле. И если вы не медитирующий, вы не в состоянии различить, ведь его слова всегда прекрасны. Посмотрите: он говорит это — строить дом с усердием… Но откуда же вам все-таки взять усердие?

И он говорит: как будто… Запомните эти два слова: как будто. Все это воображение: как будто в том доме поселится твой возлюбленный. Как будто — вы пытаетесь создать галлюцинацию вокруг себя. Когда вы видите прекрасный солнечный закат, вы не говорите: «Смотри, как будто закат очень прекрасен». Ваше «как будто» — это ваше сомнение, ваше «как будто» — это просто ваши предположения.

Только представьте: вы любите женщину (или мужчину) и говорите: «Как будто я люблю тебя». Вы думаете, это будет убедительно для женщины? Если она в самом деле женщина, а не поддельная леди, она непременно стукнет вас как следует! — Как будто?

Итак, различие ясно: мистик говорит авторитетно. Поэт же почти никогда не может обойтись без «если» и «но».

Есть замечательная книга одного очень известного философа; она называется «Как будто». Искренний человек. Он не говорит: «Бог существует». Он говорит как будто: «Я думаю, Бог существует».

Остерегайтесь этих никудышных слов, вроде «как будто». Либо вы любите, либо вы не любите — здесь нет среднего.

Это — сеять зерна с нежностью и собирать урожай с радостью, как будто те плоды будет вкушать твой возлюбленный.

Слова прекрасны, но содержимое, основа — на зыбкой почве. Это как будто означает, что вы строите замок на песке, надеясь, что ветер все-таки не разрушит его. Но ветры не следуют вашим распоряжениям.

Религиозный человек никогда не пользуется словами «как будто». Это философ, поэт, это слепая личность думает, что как будто есть свет. Он не видел его, он слыхал о нем. О нем говорит каждый, быть может, они и правы. Но это не его собственное прямое переживание, а если переживание не прямое и не ваше, то оно и не освобождает. Оно создает крепостную зависимость. Оно сделает вас мечтателем, но грезам нужен сон и бессознательность.

Это — наполнять все, что ты делаешь, дыханием своего духа, и знать, что все благословенные усопшие стоят подле и взирают на тебя,