Мессия. Том 1

У орла нет возможности нести какой-либо багаж, сколь бы драгоценен он ни был.

Все эти мысли внезапно стали очень отчетливы. Они никогда не были такими прежде. Раньше он думал, как выйти из этого сумасшедшего дома, который мы называем миром, как выйти из этой безумной толпы, окружающей вас.

Но вот приходит тот миг — и вы можете; внезапно вы понимаете — вы останетесь одни, а вы никогда еще не бывали одинокими; вы родились в семье, в обществе, религии, в стране. Вы росли с миллионами людей вокруг, и вдруг вы должны оставить все, без всякого выбора.

Идея отречения пришла из такого переживания. Махавира отрекся от своего королевства, которое он должен был унаследовать от отца. Младший брат пытался отговорить его: будь королем, зачем же ты уходишь?

Ответом было: «Это только вопрос времени, однажды придется уйти в одиночестве. Завтра — неопределенно; поэтому я должен уйти прямо сейчас. А тебе - быть здесь королем, ты — король». И он был настолько тотален в своем отречении, что отказался даже от одежды. Он ушел нагим.

Только три имени достойны, чтобы их помнили. Одно — Махавира из Индии; другое — Диоген из Греции; и третье — Лейла из Кашмира. Они отвергли все по простой причине: когда уходишь, лучше выбросить все сразу. Когда определенно, совершенно определенно отказываешься, зачем тогда тащить ненужную ношу вместе с проблемами и затруднениями, которые будут вызваны ею?

Из них Лейла наиболее значительна, потому что она женщина. Быть обнаженным не так трудно мужчине, но для женщины — и женщины прекрасной... Кашмир дает самых прекрасных женщин в мире. И Кашмир любил Лейлу так, как почти невозможно для мусульман, а Кашмир на девяносто процентов мусульманский. Лейла была индуисткой... но мусульмане Кашмира говорили: мы чтим лишь два слова в мире, Аллах — Бог — и Лейла. Этих двух слов достаточно.

Они возвели Лейлу в тот же статус, что и Бога. Они не поступали так даже с Хазратом, Мухаммедом, основателем ислама. Лейла даже не мусульманка, но ее смелость, ее грация, ее красота и ее абсолютная решимость не владеть ничем, быть орлом, совершенно свободным от собственности...

Это парадоксально, но стоит запомнить: в тот миг, когда вы отрекаетесь от всего, вы получаете целую Вселенную. Тогда все небо — ваше.

Дойдя до подножия холма, он вновь обернулся к морю и увидел, что его корабль приближается к берегу, а на палубе моряки — сыновья его земли.

Теперь это становится все более и более трудным для него. Сначала — корабль вдалеке, окруженный туманом. Была возможность решить в пользу известного, не беспокоясь насчет неведомого. Но стоило ему спуститься с холма, и он оглянулся снова, — корабль почти достиг берега, — и он увидел моряков, и он увидел многих сыновей его земли.

Все это символы. Халиль Джебран через Альмустафу пытается сказать, что невозможно предпочесть известное, когда неведомое подступает ближе и ближе. И в тот миг, когда он увидел людей своей родной земли... неведомое начинает становиться известным. Это уже не так рискованно — он знает этих людей, он узнал их. Уже нет проблемы выбора.

К тому времени, как он достиг подножия холма, он знал в своем сердце, что время уходить пришло. Теперь ничто не может помешать ему. Единственное, что могло бы помешать ему, это непостижимость, чуждость корабля. Но он больше не чужд.

Те люди представляют опыты, опыты, которые он теперь узнает как свой подлинный источник жизни — не этот мир, в котором он был посторонним, чужаком, кое-как обманывая себя: «Я не посторонний. Я индуист. Я мусульманин. Я христианин». Это обманы, фальшивые отождествления, созданные нами, чтобы не чувствовать себя чужими в незнакомом месте, которому мы не принадлежим.

Никто не индуист, никто не мусульманин, никто не христианин. Нет немца, нет японца, нет американца. Это фальшивые отождествления, подпорки — кое-как мы продолжаем верить в них; без этого мы будем чувствовать себя очень одиноко.

Никто не муж, никто не жена. Просто, сидя у огня, священник повторяет мантры на санскрите — непонятные ни ему, ни вам, — а лишь несколько минут назад вы были чужими...

В Индии — то же верно и для других стран в различных формах — главное — это некий ритуал. Священник творит ритуал. Муж и жена семь раз обходят вокруг огня и двое незнакомцев становятся как будто рожденными друг для друга.

Когда я был профессором в университете, у одного профессора были трудные времена со своей женой, она по-настоящему била его. В конце концов, он пришел ко мне. Он не знал меня, но кто-то намекнул ему: «У этого человека необычные идеи; пожалуй, он сумеет что-то придумать».

Он сказал: «Я не стану скрывать ничего», — и показал мне свою спину, потому что в то утро жена побила его палкой; спина кровоточила.

Он спросил: «Что делать?» Я сказал: «Идиот! Как она стала твоей женой?»