Мессия. Том 2

А в летний зной говорят жнецы: «Мы видели, как она пляшет с осенними листьями, видели хлопья снега в ее волосах». Все это сказали вы о красоте.

Однако говорили вы не о ней, а о своих неутоленных потребностях,

ибо красота — не потребность, а экстаз.

Это не жаждущие уста и пустая протянутая рука,

Но пламенное сердце и очарованная душа.

Это не образ, что вам хотелось бы видеть, и не песня, что вам хотелось бы слышать.

Но образ, который вы видите, даже если сомкнете глаза, и песня, которую вы слышите, даже если закроете уши.

Это не смола в складках морщинистой коры и не крыло, сросшееся с когтем.

Но вечноцветущий сад и сонм вечнолетящих ангелов.

Народ Орфалеса! Красота есть жизнь, снимающая покров со своего святого лика,

Но жизнь — это вы, и покров — это вы.

Красота есть вечность, глядящаяся в зеркало.

Но вечность — это вы, и зеркало — это вы».

Есть только три фундаментальных вопроса в жизни: красота, истина и добро. Быть может, это и есть три лика Бога, подлинная троица. И все так же неопределимы, как и Бог. Глубочайшие умы в течение столетий интересовались этими тремя проблемами, но никакой убедительный ответ так и не был найден мыслителями и философами.

Моралиста интересует, что такое добро, философа интересует, что такое истина, а поэта интересует, что такое красота. Не только поэта, но и всех хоть в каком-то смысле творческих людей — музыкантов, танцоров, скульпторов — любой, кто интересуется созиданием, творчеством, неизбежно интересуется красотой — что это такое?

Здесь поэт сказал: Скажи нам о Красоте ... — не потому, что поэт не знал, но знать — это одно дело, а говорить — другое.

Этот вопрос возникает не из неведенья, и явно не от заимствованного знания. Вопрос возникает из экзистенциального опыта. Поэт знает каждой клеточкой своего существа, что такое красота, но не способен выразить этот опыт.

У великого индийского поэта Рабиндраната Тагора спросили после вручения ему Нобелевской премии за одно из собраний его поэм: «Вы когда-нибудь интересовались красотой — что это такое?»

Он сказал: «Интересовался? Я одержим! Я знаю, что это. Я знал вкус вина и бывал пьян, но всякая попытка выразить вкус и переживание опьянения проваливалась. Все мои поэмы — не что иное, как неудачи. Снова и снова я пытался выразить, что есть красота, и снова и снова терпел неудачу. Я буду продолжать пытаться до самого последнего дыхания, но в глубине души я знаю, что, наверное, прошу невозможного».

Вопрос возникает у поэта, который видел красоту, который любил красоту, который чувствовал ее магическое прикосновение, который танцевал с нею, чьи дни и ночи — не что иное, как беспрестанное течение переживания все более и более глубоких сфер красоты. Тем не менее, выразить ее, определить ее, похоже, невозможно. Его вопрос — самый достоверный и искренний.

Халиль Джебран старается ответить поэту самым прекрасным образом, самым глубоким образом, и подходит очень близко к определению; и все же ему не удалось определить это. Но он указал своим пальцем на луну. Он, может, и не достиг луны, но он указал верное направление. Очень немногие люди подходили так близко.

Один из великих философов современности, Г. Е. Мор, написал книгу «Основы этики». Вся книга, двести пятьдесят страниц, — самые искусные и сложные логические аргументы, сосредоточенные только на одном вопросе: «Что такое добро?». И когда вы читаете его книгу, вы думаете: наверное, он раскроет это.

Он предпринимает грандиозные погружения в глубины, взлеты к высотам, но в конце резюмирует, заявляя, что добро неопределимо: «Я признаю свою неудачу. Я проделал все, что возможно, — исходил из каждого аспекта, стучался во всякую дверь. Чем больше я размышлял над этим, тем все более неуловимым оно становилось. И в конце ясно только одно: после всего этого исследования я должен признать факт, что добро неопределимо».