Месть

— Мама, дай мне ключи. Я подожду тебя в машине. Начну пока делать уроки.

Лили отчаянно хотелось узнать, что происходило в комнате между Марджи и Шейной, но она знала, что спрашивать об этом категорически воспрещалось до окончания следственных действий. Она попыталась прочитать ответ в глазах Шейны, но девочка была замечательно собранна и спокойна, спокойнее, чем сегодня днем до приезда в полицейский участок. Если бы она действительно увидела человека, который изнасиловал ее, сумела бы она сохранить такое спокойствие? Видимо, случилось то, чего она и ожидала — увидев его живьем, девочка поняла, что это не тот мужчина. Лили пошла следом за Марджи в комнату со специальной стеклянной перегородкой, где проводилось опознание.

— Дай мне ключи, мама, — снова попросила Шейна.

— Держи. — Лили передала ей сумочку. — Ключи лежат где-то на дне.

Ей потребовались доли секунды, чтобы опознать его в группе сидевших за перегородкой мужчин. Он приковал ее взор, она не могла смотреть больше ни на кого. В смотровой комнате было полутемно, Марджи не произнесла ни слова.

— Скажите им, чтобы они повернулись в профиль, — попросила Лили следователя. Марджи через микрофон отдала распоряжения опознаваемым. Лили подошла к перегородке и, упершись ладонями в стекло, впилась взглядом в его профиль. Здесь он выглядел старше, чем на снимке.

— Фотография третьего номера была сделана за несколько дней до того, как мы видели ее в прошлый раз?

— Я думала, что да, потому что в это время он находился в тюрьме за нанесение словесного оскорбления, но оказалось, что это не так. Той фотографии пять лет, и ее взяли из наших старых запасов. Кто-то забыл вложить новую фотографию в дело.

— Скажите им, чтобы они наклонились, как будто завязывают шнурки на ботинках, — попросила Лили, и следователь повторила в микрофон ее требование.

Лили наконец отошла от стекла и рухнула на стул, обхватив голову руками. До этого, стоило ей вспомнить об изнасиловании, как перед ней мгновенно вставало лицо Бобби Эрнандеса. В голове ее все вращалось, словно лодка, подхваченная водоворотом. Человек за перегородкой был не мертвой фотографией, а живым мужчиной во плоти, она ощутила это живое присутствие, и ее охватил страх. Неужели она убила другого человека? Лили снова подняла глаза и взглянула на мужчину за перегородкой. Она ощутила во рту вкус ржавого лезвия. Это был он! Шейна оказалась права. Лодка ее сознания вновь покачнулась, и она представила себе Эрнандеса. Это была своеобразная форма отрицания очевидного, она боролась с собственной волей. Оставалась еще слабая тень сомнения. Если бы только она могла увидеть живого Эрнандеса, ей бы все стало окончательно ясно. К горлу подступила желчь, и она, давясь, проглотила ее. Эрнандеса она никогда уже не увидит. Она сама об этом позаботилась.

Лили сняла очки и стала шарить рядом с собой в поисках сумочки, чтобы снова посмотреть на фотографию Эрнандеса, которую она захватила с собой из кабинета. Вспомнила, что сумка у Шейны. В сумке лежит фотография Эрнандеса. Вскочив со стула, она бросилась к двери. Марджи кинулась следом за ней.

— Вернитесь, — крикнула следователь, думая, что у Лили очередной приступ паники. — Нам надо закончить это дело, а потом вы спокойно уйдете.

Лили вылетела из опознавательного помещения, проскочила приемную, миновала помещение архива; головы сидящих там людей немедленно повернулись в ее сторону, когда она, хлопнув дверью, выбежала в холл. Марджи настигла ее уже на выходе. Лили тяжело и быстро дышала, наклонившись, она держалась за живот.

— Я прошу вас, — сказала Марджи. Она тоже запыхалась, пока гналась за Лили. — Мне следовало бы самой понять, когда с вас хватит. — В ее глазах появилось раздражение. — Мой Бог, ведь вы же окружной прокурор, держите себя в руках. — Марджи моментально пожалела о сказанном. — Прошу простить меня. Мне не следовало этого говорить, но я просто стараюсь хорошо выполнить свой долг.

Обычно полные показной бодрости лавандовые глаза Элизабет Тейлор смотрели устало и утомленно, на лбу под игривой темной челкой проступали капли пота.

— Это номер три, — отрывисто произнесла Лили, не принимая извинений, она прекрасно понимала, что в глазах Марджи ее чувства стоят не больше куска дерьма.

— Я сейчас пойду за Шейной, мы вернемся и сделаем заявление.

Женщина-следователь положила руку на плечо Лили, та отстранилась.

— Я тоже выполняю свой долг, ведь речь идет о моей дочери. — С этими словами Лили повернулась и вышла на улицу.

Она подошла к своей «хонде» и попыталась открыть дверь со стороны пассажира, но та оказалась запертой. Шейна увидела мать, и опустила стекло. В руках у нее была фотография Эрнандеса.

— Кто это? — требовательно спросила она. Она растеряла всю свою уверенность, в глазах ее было недоумение.