Месть

Едва взглянув на него, Жамаита понял, что ключ надо в самом деле нести, и рысцой побежал в дом за своим сокровищем.

Вернулся он, жалко хныча, едва не размазывая по ддцу слезы.

— Нет ключа! Нет! Жаманта правду говорит.

Клементину мгновенно понял, у кого он находится, и подошел к братьям, которые стояли в сторонке, болтали о чем-то и пересмеивались.

— Вы взяли ключ у Жаманты? — грозно спросил он.

— Да ты что? Зачем он нам нужен? — тут же стали отнекиваться они.

— Ну смотрите! Я недаром провел двадцать лет в тюрьме, многому там научился. И если ключ в ближайшее время не найдется, вору крепко достанется!

— Он еще и угрожает! — хорохорились оба брата, но душа у них ушла в пятки.

Однако сдаваться сразу им тоже не хотелось. Что в самом деле, кролики, что ли? До сумерек они еще кое-как дотерпели, рассказывая друг другу байки о собственной храбрости, а затем отправились к Клементину.

— Только надо вернуть его как-нибудь похитрее, — сказал Куколка, — а то получится, что мм воры и есть.

—  Это само собой, — согласился Агустииьо, и они, подобравшись к мастерской Бруну, влезли на второй этаж, где обитал Клементину, и подсунули ему ключ под дверь. Маленький ключик с белой бумажкой, на которой было написано: «Запасной».

Глава 16

Приближался день суда, Энрики нервничал. Он прекрасно понимал, что ему будет очень трудно отстоять свои права. Александр всячески старался его успокоить.

— Поверь, есть аргументы, говорящие в твою пользу, — убеждал он брата. — Дети выросли в этом доме, ты всегда был прекрасным отцом. Вырывать их из привычной атмосферы, из знакомой школы опасно, это может стать для них шоком. На этом я и буду строить свою защиту. Но ты держи себя в руках. Будь предельно спокоен. Ты должен расположить суд в свою пользу.

Энрики кивал, но никакого спокойствия не чувствовал.

— Если хочешь, я пойду с тобой в суд, — предложила Анжела, и Энрики с благодарностью согласился.

Сколько бы каждый на них ни совершал ошибок, они были старыми, надежными друзьями, готовыми прийти на помощь в тяжелую минуту, и Энрики это очень ценил.

Они уже сидели на своих местах, когда в зал суда вошла Вилма. Ухоженная, элегантно одетая, она держалась со скромным достоинством, хотя едва кивнула своему бывшему мужу.

«Настоящая дама, — подумал Энрики. — Это мамочкина заслуга. Разве сравнишь с той девчонкой, какой она пришла к нам в дом? Достаточно посмотреть на Жозефу.

Он терпеть не мог свою тещу, вульгарную, грубую, корыстную особу с дурными манерами. И как можно отдать детей в такие руки?! Но вот судья пригласил истицу. Вилма открыла рот и заговорила.

Что же услышал Энрики?

—  В течение многих лет, ваша честь, — обратилась она к судье, — я ограждала своих детей от пагубного влияния семьи, в которую, по несчастью, попала. Нравы этой семьи убийственны. Начать хотя бы со старшего поколения, с деда и бабки: постоянные нелады, измены, ссоры довели их до развода, но и после развода они продолжают жить все так же вместе. По их стопам пошли и дети. Младший сын страдал от наркозависимости., и я постоянно трепетала, что мой сын может попасть под влияние своего ненормального дядюшки.

— Вилма! — раздался возмущенный голос на зала. — Что ты говоришь?

Александр тут же одернул Энрики, судья потребовал тишины в зале и предложил сеньоре Толедо продолжать.

— Я говорю чистую правду, — с достоинством поджала губы Вилма, — но выслушивать ее неприятно. Да, это не дом, а настоящий ад. Брат моего мужа колошматил свою жену кулаками, а она ему изменила во время медового месяца. Я видела это собственными главами, правда, совершенно случайно. Вот на каких ценностях воспитываются мои дети, и я, господин судья, не могу этого допустить!

—  Прекрати этот цирк, Вилма! Какая несусветная гадость! — вновь раздался выкрик ив вала.

Судья вновь призвал всех к порядку и сказал, обратившись к Александру:

— Мы сможем продолжать заседание только том случае, если ваш клиент успокоится.

— Он уже успокоился, господин судья, — ответил Александр и крепко взял брата за руку. — Мы проиграем дело, если ты будешь так себя вести, — шептал он ему.

— Что она говорит! Что она говорит! — вне себя от возмущения шептал в ответ Энрики.

— Из любви к детям в течение долгого времена, господин судья, я закрывала глаза на измены моего мужа. Я посвящала детям всю свою жизнь, отдавала себя целиком, только бы спасти от пагубного влияния. Как я страдала! Свекровь чуть ли не бьет меня, муж изменяет с женой брата. Для меня, для детей это ад, настоящий ад!

Вилма села на свое место, картинно заслонив глаза рукой, якобы скрывая набежавшие слезы.

Судья пригласил ответчика.