Месть

Джеймсон прищурился и оглядел комнату.

— Диван разделит комнату пополам, — обернувшись, ответил он.

Библиотека была длинной и узкой. Между двумя стенами было много свободного пространства. В прежние времена Тейт любила растягиваться на полу. Она никогда не садилась на диван, и Джеймсону никогда не приходило в голову его передвинуть.

— Да. Вам нужно будет купить журнальный столик. Зачем Вы привезли картину сюда? — спросил Сандерс.

Джеймсон кивнул музейщикам, и они принялись переставлять мебель.

— Потому что это одно из ее любимых произведений искусства. Я решил, что так будет проще ее сюда заманить, — объяснил Джеймсон и, выйдя из комнаты, направился на кухню.

— Вы могли бы просто ее попросить, — предложил Сандерс.

Джеймсон рассмеялся.

— Ты думаешь, я не пытался?

— Нет, не думаю. Я думаю, Вы ей приказали. Отдали распоряжение. Но я очень сомневаюсь, что Вы когда-нибудь ее просили, — сказал Сандерс.

«Ну, что ж».

— Иногда мне кажется, что вы оба сговорились против меня, — проворчал Джеймсон.

— Уверяю Вас, я бы никогда этого не сделал, — ответил Сандерс.

— Кажется, она немного повеселела, да? — спросил Джеймсон.

Прошло уже две недели с их достопамятного совместного ужина. С тех пор как он признался, что ему ненавистна сама мысль о том, что к ней прикоснется другой мужчина. Заставив Джеймсона кончить ей в рот, она затащила его на заднее сиденье. Снова начала в мельчайших подробностях описывать то, что была готова позволить вытворять с ней другим мужчинам. От этого ему окончательно снесло крышу. Джеймсону хотелось совершить убийство и трахнуть ее со всей дури. Он остановился на последнем.

Последовало много разговоров об их перепихонах с посторонними людьми. Они много ругались, кусались и царапались. Он ее душил. «Ягуар» был небольшой; Джеймсон был уверен, что после их стараний у него до сих пор тянуло мышцу. Но несмотря на все это, Тейт, казалось... немного смягчилась. Как будто что-то в ней успокоилось. Как будто ее тревога улеглась, хотя он и не мог понять, как. Неужели ее и впрямь беспокоило то, что он занимается сексом с другими женщинами? Или ее волновало что-то иное, о чем она никогда ему не говорила?

Из-за этого он занервничал. А Джеймсон Кейн нервничал не так уж часто.

«Что ты так переживаешь? Боишься ее потерять? Сначала тебе придется признать, что ты хочешь ее удержать».

В Испании появились кое-какие легкие намеки. В Париже они стали четче. Он не был способен на сильные чувства или эмоции, но время от времени они проявлялись. Тейт каким-то неведомым образом умела их пробуждать. Спроси его в любое время, что бы он почувствовал, если бы Тейт вышла за дверь и не вернулась, Джеймсон, скорее всего, сказал бы «ничего». Но если бы его случайно застали в момент истины, ответом был бы «полнейший ужас». Ему не хотелось, чтобы она уходила, вообще никогда. Они идеально подходили друг другу, вот и все. Джеймсон не пытался это анализировать, не задавал вопросов. Он просто с этим смирился.

«Боже, вот бы и она сделала то же самое».

— Возможно. Немного. Ее гнев слегка утих. Но доверие так и не вернулось. Она ждет, когда Вы нанесете следующий удар, — ответил Сандерс и, отведя глаза, уставился на кухонную дверь.

— Это она тебе об этом сказала? — удивился Джеймсон.

Сандерс покачал головой.

— Нет, я и так это знаю, — сказал он.

— Интересно, откуда?

— Потому что я слушаю. Проявляю внимание. Я ее знаю, — ответил Сандерс.

«Ауч».

— Может, мы просто знаем ее с разных сторон. Ты удовлетворяешь ее эмоционально, а я — сексуально. Может, просто у нас так получилось. Может, все это время у нас был своеобразный тройничок, — предположил Джеймсон.

— Иногда, сэр, меня от Вас тошнит, — почти рявкнул Сандерс, не скрывая отвращения в голосе.

Джеймсон улыбнулся.

— Рад узнать, что еще не потерял форму. Я ее слушаю, Сандерс. Я проявляю внимание. Но и у моих возможностей есть предел — она знает, какой я. Что мне еще сделать? — спросил Джеймсон.

Сандерс наконец повернулся и снова посмотрел на него.

— Вы могли бы попытаться спросить у нее, что не так, — с нажимом произнес он.

Джеймсон застонал и обхватил голову руками.

— Я хотел только секса. Просто немного регулярного извращенного секса. Когда, черт возьми, все стало так сложно? — проворчал он.

— Когда Вы встретили свою вторую половину, сэр.

— Сандерс.

— Да?

— Заткнись.

— Конечно.

С минуту они стояли молча. Джеймсону нравилось в Сандерсе то, что они могли просто молчать. Долгое время, иногда целый день. И Сандерс никогда не обращал внимания на излишне резкую, грубую натуру Джеймсона. Это было просто чудесно. Если бы он только мог приучить к этому и Тейтум.

— Где она? — подняв голову, спросил Джеймсон.