Месть

— Я ему про Фому, он мне про Ерему! — заметил Сталин. — Через несколько дней заседание Политбюро. Выступишь и скажешь все, что думаешь об этом поступке товарища Кирова. И крепко его взгреешь за самовольщину, что тут обсуждать. И надо, наверное, даже наказать его в партийном порядке, чтоб другим неповадно было. Поставить на вид для начала. Ты мне другое скажи: кто принес товарищу Сталину эти материалы?

Сталин вытащил папку, на которой сверху красивыми буквами было выведено: «Предложения наркома по военным и морским делам СССР товарища Ворошилова К. Е. о создании единого наркомата обороны СССР», раскрыл ее и посмотрел на Клима.

— Вот, читаю графу: штатное расписание наркомата обороны. Нарком — Ворошилов Климент Ефремович, — Сталин выдержал паузу. — Ну, хорошо, это мы еще обсудим…

Ворошилов с испугом посмотрел на Кобу.

— Ты против моей кандидатуры? — пробормотал он.

— Разве я сказал, что против? — удивился Сталин. — Ты вообще слушаешь, что я иногда говорю?! На русском языке, между прочим! — возмущенно бросил он Климу. — Я сказал: ну  х о р о ш о,  это мы еще обсудим. Я имел в виду, что мы этот вопрос обсудим за другим столом, покрытым другой скатертью. Что непонятного?

— А-а, — промычал Клим, — ну это само собой! А как же: такой пир закатим…

— Слушай, читаю дальше, — оборвал его Коба. — Второе лицо в штатном расписании: первый заместитель наркома обороны СССР — Тухачевский Михаил Николаевич. Так… И тут я останавливаюсь и начинаю думать: почему?

— Но, Коба, ты же сам поддержал план Тухачевского о создании единого комплекса оборонной промышленности. Так кому его и создавать, как не ему? — развел руками Ворошилов. — А для этого нужен и статус соответствующий: первый зам.

— Но почему первый заместитель? — не понял Сталин. — Пусть работает, претворяет свой замечательный план в жизнь, но не первым заместителем наркома обороны. Завтра тебя убьют, и он автоматически становится наркомом!

— Почему меня должны убить? — удивился Ворошилов.

— А ты что у нас, уже бессмертный?..

— Нет, но…

— Я спрашиваю: почему первым? Так любишь скрипичных дел мастера?

— Коба, ты знаешь, как я к нему отношусь, почему спрашиваешь? — обиделся Ворошилов.

— Потому что думать надо в таких случаях! Не товарищ Сталин должен думать, а Климент Ефремович. Это должность обычного заместителя. Он согласует и ведет свою работу под руководством первого заместителя, а первый, координируя все направления, работает под началом наркома. Тогда есть система и ступеньки этой системы, есть четкая субординация в высшем звене руководства.

— Я тоже так думал, Коба, — проворчал Клим.

— Индюк думал да в суп попал, — усмехнулся Сталин. — А с Тухачевским надо вести себя осмотрительно. Не наш он человек, Климушка, презирает он нас, не любит, и при резком повороте тележки, когда ты повиснешь над пропастью, руки тебе не подаст, не вытащит. Подтолкнет тележку в пропасть, да еще ручки о платочек вытрет.

…На Политбюро по поводу вскрытия Кировым в Ленинграде военных складов с НЗ разгорелся жаркий спор. Киров обвинял Микояна в неумении ритмично работать, а Ворошилов Кирова в самоуправстве и призывал членов Политбюро даже строго наказать первого секретаря ленинградского обкома за такую скрытую партизанщину и объявить ему взыскание по партийной линии.

Ворошилова осторожно поддержал и Лазарь Каганович, сказав, что у него на Метрострое тоже случаются перебои со снабжением и, хотя сегодня это стройка номер один в столице да и во всей стране, наверное, но он не бежит взламывать военные склады, а терпеливо объясняет рабочим ситуацию, и они его понимают.

— У вас и без того рабочие живут лучше всех в стране! — почувствовав поддержку Ворошилова и Кагановича, сказал Анастас Микоян. — Я просмотрел всесоюзные нормы пайков, и в Ленинграде они самые большие!

— А почему мои рабочие должны жить хуже? — возмутился Киров.

— А почему лучше? — неожиданно вступил в разговор Сталин, который до этого момента не принимал участия в споре. — Почему в Ленинграде рабочие должны жить лучше, чем в Саратове, в Москве или в том же Красноярске? Что это за особое положение они себе выторговали? Какими заслугами?

Все затихли, ожидая, что скажет Киров.

— А тем, Иосиф Виссарионович, что если мы сравним нормы выработки, то ленинградцы идут на первом месте, а саратовцы где-то в конце. И социалистический принцип нам говорит то же самое: по труду!

Сталин взглянул на Орджоникидзе, и Серго утвердительно кивнул головой, подтверждая справедливость слов Кирова.

— Ведь мы постоянно им говорим: что заработаешь, то и полопаешь, а на деле получается страшная уравниловка, и рабочему невыгодно производить больше, если он не будет за это и получать больше! И получать не завтра, не на следующий год, а сегодня! Завтра он сам не сможет, силы будут не те, а сегодня он крепок и горяч, так давай, и мы тебе дадим!.. Поэтому, уважаемый Анастас Иванович, вопросы снабжения — это вопросы нашей политической стратегии, вопросы нашего политического будущего: загоним мы капитализм за Можай, как говорит товарищ Сталин, или не загоним.