Месть

И он подумал о Рокки Сэдлере. И он, и Сэдлер были черными, но кожа у них была совершенно разного оттенка. Стил вспомнил свое первое важное задание в Бюро, насколько чувствительно он воспринимал свое расовое происхождение и необходимость проявить себя лучше всех остальных. Ему тяжело было думать, что по неудаче одного чернокожего будут судить обо всех чернокожих, все люди его расы будут унижены. Поэтому, как Стил сказал сам себе, «просто на всякий случай», он старался изо всех сил, так же, как раньше в школе и в колледже, и на юридическом факультете университета. Так же, как всегда до того, и каждый раз после.

Сэдлер. Лет шестьдесят, как минимум. Награжден орденами и медалями за службу во время войны. Реакция быстрее, способностей больше, чем у людей в два раза моложе него, чем у самого Стила. Стил уже не раз доверял ему безопасность своей семьи, и, не задумываясь, сделал бы это вновь. Все равно выбора у него не было, да и никто бы не смог справиться с этой задачей лучше, он сам в том числе.

У него было много дел.

Прежде всего, связаться с Кларком Петровски, Биллом Раннингдиром, Томом Лефлером и Рэнди Блюменталем. Но что делать потом? Вступить в организацию «Патриотов»? Попытаться бороться с Романом Маковски? Обратиться к средствам массовой информации?

Он наклонился над раковиной и закрыл глаза.

— Лют.

Рука сама повернула револьвер по направлению к источнику звука, но разум взял верх над реакцией, и Стил просто поднял голову.

Она была прекрасна, как и всегда. Дина была самой красивой женщиной в его жизни, и она была единственной в его жизни. На ней была его рубашка, и она очень шла ей. Он обнял ее прямо на пороге туалета.

Он целовал ее, и ее руки нежно гладили его лицо. Он склонил голову ей на плечо, и ее губы коснулись его щеки. Она прошептала:

— Все будет хорошо, Лют. Все будет просто прекрасно. Я люблю тебя.

Стил обнял ее еще крепче и чуть было не заплакал.

Глава четвертая

Встреча с Тероном Хайдом была назначена лишь через час. Сидя в глубине небольшой закусочной, подальше от входа, Том Эшбрук сразу узнал лицо только что вошедшего человека. Не было никаких приветствий, мужчина — высокий, смуглый, с копной темных волос, чуть тронутых сединой — быстрым шагом подошел к его столику.

Эшбрук встал.

— Я рад тебя видеть, Сол.

— Привет, Том.

Они сели.

Подошла официантка, спросила, что будет есть только что пришедший; акцент коренной жительницы Лондона время от времени прорывался в ее речи. Новый посетитель заказал только чай.

— Знаешь, забавно, Том.

— Что именно? — Эшбрук улыбнулся, закурил.

— Знаешь, я подумал, странно, что израильтяне выдали тебе оружие. — Подошла официантка, Сол Ротштейн замолчал. Когда она поставила на стол дымящуюся чашку с кофе и удалилась, Ротштейн продолжал:

— Сейчас я вспоминаю старые добрые времена гораздо чаще, чем раньше. Пожалуй, в то время я был чересчур занят работой, — он улыбнулся. — И ты был с нами, эдакий американский уличный мальчишка, который поставлял нам оружие в 1948 году и брал за это минимальную плату, только чтобы хватило на очередную операцию.

— Неправда, — ответил Эшбрук, чувствуя себя неловко. — Я еще брал с вас деньги на жратву и сигареты.

Ротштейн закурил.

— Да, правильно. Не сомневайся, когда ты позвонил, ты мог бы попросить у меня хоть танк, тебе я достал бы и его.

— Мне вполне хватит пистолета. Просто для страховки. — Эшбрук усмехнулся.

— Он у меня в пальто, в кармане. Перед уходом я оставлю пальто на стуле…

— …а я достану пистолет, положу его к себе в карман и побегу за тобой вдогонку, чтобы отдать пальто.

— И не забудь забрать запасные обоймы, — кивнул Ротштейн, отхлебывая чай. — Чай ужасный.

— Я подумал, в это время дня кофе пить безопаснее.

— Ну и что, твои ожидания оправдались? — улыбнулся Ротштейн.

— Нет.

— Как Дайана?

Эшбрук наклонился, стряхнул пепел.

— Отлично. Прекрасна как всегда.

— Я, разумеется, так и думал, — сказал Ротштейн, глядя прямо в чашку. — Передай ей привет, ладно?

— Обязательно.

— Мало того, что из самого грязного в мире дела ты выходишь благоухающий, как майская роза, так тебе еще удается отхватить прекраснейшую в мире женщину со времен Елены Троянской, — и Ротштейн засмеялся. — Я всегда был рад тому, что это… ну… никак не повлияло на наши отношения.

— Я тоже, — ответил Эшбрук.

— Зачем удалившемуся на покой, респектабельному бизнесмену понадобилось оружие в Лондоне… Или дело в… — и Ротштейн запнулся посередине фразы. — Послушай, Том, если ты отыскал тех, кто повинен в гибели твоей дочери и твоих внуков, у меня найдутся люди…

— Нет. Но, возможно, когда-нибудь я их найду. Я просто сидел на месте без движения. Я говорил себе, что слишком стар для подобных дел. А потом позвонила эта девушка. Ее зовут Роуз. Голосок такой, что больше хочется назвать ее Рози. Хорошая девушка. Бывший детектив. Они с Дэвидом, ну… Короче, Дэвида похитили. Похитил его ФОСА. Он большой начальник у…

— У «Патриотов». Я тоже читаю газеты. Итак, ты приехал поговорить с Тероном Хайдом. Слава Богу, я привез запасные обоймы. Мне поговорить с Хили?

— Я бы не хотел, чтобы в этом участвовали твои люди.