Месть

Нет, Джил не напрашивался на эту должность. Он просто пользовался расположением Его величества Лориса, короля Таллинора. И Его величество взвалил на широкие плечи своего воспитанника груз военной службы, не оставив ему выбора и не спросив согласия. Однако Джил был достаточно умен, чтобы, как говорят всадники, не рвать с места в карьер. Он понемногу привыкал к новым обязанностям и всегда помнил: прежде всего нужно добиться доверия людей. Сейчас прайм-офицер Херек был в отъезде, и Джилу приходилось заменять его.

– Кого-нибудь видели? – спросил он, направляясь навстречу Лингосу. По этой походке Джила узнавали издали: он ходил чуть небрежно, точно столичный щеголь.

– На дороге в Хэмптин все тихо. Ни следа наших грабителей. Только и встретили, что старушку с внучкой. Язычок у внучки что надо.

– Грабители где-то неподалеку, – возразил Джил. – Они очень хитры, но на каждого хитреца довольно простоты.

Он подошел к седельным вьюкам и вытащил чистую рубашку.

– Снимаем лагерь и будем думать, где встретимся в следующий раз. Осмотрите следующие десять миль…

– Слушаюсь.

– … Только сначала дай своим людям перекусить и отдохнуть.

Капитан кивнул, отдал честь и отвернулся, чтобы отдать распоряжения своим людям.

– Да, кстати, Лингос: бабушка с внучкой, которых вы встретили… Ты уверен, что это было разумно – позволить им продолжать путь без провожатых? Сколько лет девочке?

– Думаю, скоро шестнадцатое лето встретит, сударь. Одета просто. Они шли пешком и сказали, что у них нет ничего такого, на что могут позариться грабители.

– Кроме невинности. Такие мерзавцы обесчестят девушку, и вся недолга, – Джил покачал головой. – Ты предложил их сопровождать?

– Конечно, сударь. Но они сказали, что предпочитают странствовать вдвоем.

Пожалуй, следовало проявить настойчивость – сейчас Лингос и сам это понимал. Шайка, которую они разыскивали, совершила не одно убийство и подписала себе не один смертный приговор. Терять этим людям нечего, так что они не упустят случая попользоваться беззащитной девушкой. Две одинокие странницы, старая и малая… Легкая добыча.

– Спасибо, Лингос, – Джил надел рубашку. – Ты свободен. Поешь и отдохни.

Его названную мать тоже обесчестили – как-то раз, дождливым вечером, примерно год назад, Элисса рассказала ему об этом. Почему она заговорила об этом, почему именно в тот вечер? Джил не помнил. Зато хорошо помнил, как у нее срывался голос, как они плакали вместе, как он обещал ей: когда он станет прайм-офицером, ни с одной женщиной в Королевстве такого не случится.

Эти слова вызвали у Элиссы улыбку.

– Мой храбрый Джил! Значит, ты думаешь, что когда-нибудь станешь прайм-офицером?

– Ябуду смело вести своих людей и умру за короля, если будет нужно, – он вскочил и положил руку на рукоять меча, которым так гордился. – И все женщины смогут спокойно ходить по дорогам Таллинора и ничего не бояться!

Он помнил, как его приемная мать – женщина, которая стала для него настоящей матерью – встала и крепко прижала его к себе.

– Прекрасная клятва.

Джил очнулся от воспоминаний и приказал привести коня.

– Выезжайте без меня, я вас догоню, – сказал он, отвечая на безмолвный вопрос капитана. – Поеду, провожу почтенных дам до Хэмптина.

И пустил коня легким галопом.

Теперь Лаурин стало по-настоящему страшно.

– Что вам от меня надо? – крикнула она, обращаясь к главарю.

– А у тебя не так много осталось, – он рассмеялся. – Привяжи ее вон к тому дереву, Белко. А с ухом что?

– Она меня укусила, – пожаловался Белко, грубо толкнув Лаурин.

– Ну так укуси ее тоже, только не за ухо, – с мерзкой усмешкой ответил главарь. – Да побольнее. Как ее еще никто не кусал.

Лаурин понимала, что должна что-то сделать, иначе ей конец. Ее обесчестят, может быть, станут пытать… А потом убьют, в этом можно не сомневаться. Ведь они уже убили Соррель!.. Нет, сейчас не время ее оплакивать. Соррель требовала, чтобы она не медлила, чтобы бежала, едва почувствует опасность. И если она ничего не сделает, то больше никогда не увидит Гидеона, не встретится с отцом, никогда не обнимется с матерью!

Чувства переполняли ее, когда она ощутила в себе что-то новое и странное. Сердце забилось, словно от быстрого бега, а потом… потом Лаурин почувствовала Цвета. Радужная волна росла в ней, стремительная, неистовая, наполняя легкостью и… силой. Да, вот оно. Цвета – это и есть сила. Лаурин еще не успела понять, что с этим делать, а потому просто сделала что-то, не задумываясь. Как раз в этот миг Белко пребольно заломил ей руку – второй раз за этот день.

Разбойника отбросило к ближайшему дереву, послышался омерзительный хруст, а потом тело сползло на траву, словно тряпичная кукла. Из ушей здоровяка текла кровь, но это длилось недолго: вскоре сердце остановилось и уже не гнало ее по телу.

В это время главарь и его помощник отвлеклись, однако парень, который заманил Лаурин и Соррель к телеге, увидел, что случилось, и в ужасе закричал. Разбойники обернулись и уставились на Лаурин, которую так никто и не связал, а потом заметили неподвижно лежащего Белко.

– Держи ее! – заорал предводитель, и все трое бросились к девушке.