Месть

Пожалуй, только держите меня, шепнула Лаурин своим ногам, а потом выпустила руку Гидеона и шагнула к отцу. Теперь они стояли рядом, она могла видеть, какие голубые у него глаза – голубыми казались даже слезы, которые стояли в них.

– Я Лаурин, – она попыталась говорить спокойно… и слезы, словно вода из переполненной чаши, потекли по щекам Тора.

– Я дал тебе это имя, моя бесценная девочка. Я дал его тебе в тот миг, когда твоя отважная мать родила тебя.

Он простер к ней руки, почувствовал, как внутри бушуют Цвета, и заключил в объятья свою красавицу дочь.

Орлак никогда не прикоснется к его детям.

Это была последняя мысль, которую осознал Тор, прежде чем полностью отдался счастью. Он дал руку к Гидеону, и вскоре отец и его дети уже стояли обнявшись. Солиана, Арабелла, Саксен, Клут и даже Кетай – все отступили в темноту, за деревья. Эти трое наконец-то были вместе, и не стоило мешать им наслаждаться блаженной радостью. Лишь Дармуд Корил по-прежнему смотрел на них.

«Почти», прошептал бог лесов и неслышно вздохнул.

«Почти»! – беззвучно откликнулась из Пустоты Лисе, и ее вздох был полон облегчения.

Глава 30 Десятый пал

Следующие несколько недель Тор знакомился со своими детьми. Сердце Лесов укрывало их от всего мира с его тяготами и тревогами, и это было восхитительно. Порой Тору казалось, что его сердце вот-вот разорвется от радости. Правда, Лаурин то и дело спрашивала, почему он так на нее смотрит, а Гидеон замечал, как отец садится к нему поближе, чтобы касаться его плечом. Мальчику это нравилось, но он ничего не говорил отцу, боясь спугнуть свое счастье.

Для Тора это было особое время. Он целые дни проводит с этими чудесными детьми… Ему хотелось петь. И однажды он запел, несказанно удивив всех, кто был рядом. Да, он был счастлив, по-настоящему счастлив.

Лаурин уже влюбилась в своего отца. Любовь дочери, величайшая из всех ценностей. Тор видел, как девочка радуется каждой минуте, которую делит с ним, с какой теплотой отвечает на его любовь. Он чувствовал, как страдало это прелестное дитя, лишенное родителей. А теперь она обрела отца и так боится его потерять… И никогда не потеряет. Он этого не допустит.

Совсем не таким был Гидеон. К тому времени, как он попал в Сердце Лесов, его нрав уже сложился. Мальчик смирился со своим одиночеством и жил в ладу с самим собой. Да и голова у него золотая, думал Тор, глядя на сына. Такие, как он, ведут за собой сотни людей, а сила у него словно сочится из каждой поры. Стоит лишь прикоснуться к его разуму – просто прикоснуться, не для того, чтобы поговорить мысленно и можно почувствовать, как она бьется в нем, точно могучее сердце. Но Гидеон не осознавал, как велика его сила, как не осознавал своей красоты. Можно не сомневаться: эта скромность еще не раз выручит мальчика.

Сердце Лесов было подобно дому радушных хозяев, и дети были так же счастливы, как их отец. Тор, Саксен и Клут то и дело вспоминали волшебные девять месяцев, которые они провели здесь с Элиссой после побега из Карембоша. Однако все трое знали: счастью не суждено длиться долго. Впрочем… Это время дано Тору, чтобы наслаждаться покоем и учить детей, и не стоит тратить его на ненужные сожаления.

Гидеон и Лаурин жаждали узнать о своих родителях как можно больше. Оба уже забыли свое детство – даже Лаурин не могла вспомнить, что было, как она выражалась, «до Таллинора». Ни брата, ни сестру это не беспокоило. Правда, им было от души жаль Соррель, и особенно страдала Лаурин. Старушка была с ней первые дни ее новой жизни.

По совету мудрого Клута Тор рассказывал детям о том, как жил раньше он сам и как жила его мать, что он знает о странном путешествии, которое ему предначертано. Саксен вот уже несколько дней бродил где-то в лесу, и Тор не преминул этим воспользоваться.

В тот день они неторопливо завтракали на траве, а потом он продолжил свой рассказ, который уже близился к завершению. Тор ничего не скрывал от детей, он вспомнил даже сны об Орлаке. Почему-то ему казалось, что больше всего им понравится история о превращении Клута. Однако повесть о его последних странствиях породила такой поток расспросов, что он растерялся. Но Гидеону и Лаурин надо было непременно узнать, почему он вернулся в Сердце Лесов, чтобы ждать их.

Гидеон недоверчиво покачал головой.

– И теперь наша мать – королева этой страны?

– Насколько я понимаю, да, – ответил Тор. И что ты об этом думаешь? – Лаурин, как всегда, смотрела в корень. – Что ты чувствуешь?

Тор вздохнул. С самого начала он пообещал себе, что будет говорить со своими детьми начистоту.

– Опустошенность. Злость. Боль. Как будто сердце разлетелось на части. Может быть, я понимаю ее… надеюсь, – добавил он и смущенно улыбнулся. Эта рана еще не успела затянуться.

– Но ведь это могла быть ошибка, – с надеждой воскликнул Гидеон.

Тор покачал головой.

– Нет, сын. Я читал послание, переданное королеве Кипреса. На нем была королевская печать, а я хорошо помню, как она выглядит. К тому же ваша мать необыкновенно красива. Как ты, Лаурин.