Месть

— Хорошенького помаленьку. Теперь мне придется устранять неполадки до самого Кейптауна.

— Это не повторится, — заверил его Брюс и взглянул на канал, где огни вертолета пропали на фоне огней города. — Но вертолет вам понадобится.

— Он спокойно нас догонит! — огрызнулся Огилви. — Третий! Передайте пилоту, чтобы он не приближался к кораблю, пока мы не пройдем маяк Нэб. Он ни при каких обстоятельствах не должен садиться без моего приказа. Лоцман! Буксиры прибыли. Будьте готовы принять управление.

* * *

Четыре буксира толкали «Левиафан» в сторону дока. Еще два буксира, привязанные канатами к корме и к носу танкера, были наготове. Их мощные двигатели изрыгали в воздух дизельный выхлоп. Натяжение швартовов, которые привязывали танкер к пирсу, медленно ослабевало.

Когда все двенадцать канатов провисли в одинаковой степени, Огилви поднес к губам микрофон радиопередатчика. Лоцман поднял бинокль. Далеко внизу, на корме танкера, старший офицер передавал команды Огилви матросам «Левиафана» и докерам на пирсе. Второй офицер делал то же самое на носу. Третий офицер, стоявший на вахте, маячил над плечом капитана.

Докеры вытравливали один за другим дополнительные швартовы, и палубная команда «Левиафана» втаскивала тросы на палубу. Огилви мерял шагами мостик, и каждый раз, когда он проходил мимо лоцмана, тот слышал в динамике радиприемника дыхание людей, работавших с паровыми лебедками. Они ослабляли швартовы, пока корабль не оказался привязан к пирсу тремя тросами — на носу, на корме и посредине.

Лоцман ждал, когда его позовут, но, видимо, Огилви намеревался сам отчалить и развернуть «Левиафан».

К счастью, год назад углубили мели у Хэмбл-Спит, что значительно расширило фарватер напротив нефтеперегонного завода. Но все же гигантскому кораблю едва хватало места для разворота. Одна лишь незначительная ошибка могла привести к тому, что монстр уткнется носом в грязь, перегородит пролив подобно стене и заблокирует вход в один из важнейших английских портов.

Огилви по радио отдавал приказы буксирам, своим офицерам и докерам. По-прежнему не замечая лоцмана, он повернулся лицом к носу «Левиафана» и произнес новый приказ.

Докер на пирсе поднял обе руки в воздух.

Носовой швартов с громким звоном оторвался от пирса и упал в воду, оставив пенный след, похожий на медузу. Новый приказ капитана — и отдан средний швартов. К буксиру, который удерживал нос танкера, присоединился второй, и вместе они потащили «Левиафан» к середине фарватера.

Огилви вошел в маленькую рубку на мостике и включил носовой толкатель. Дизель мощностью в две тысячи лошадиных сил начал неслышно вращать винт внутри трубы, которая пересекала переднюю часть корабля. Винт перегонял воду с правого борта на левый, помогая буксирам.

На мостике стемнело. Очертания пирса и завода озарились светом фонарей. Дул холодный ветер. Огилви приказал отдать кормовой конец.

Последний швартов упал в воду. Два саутгемптонских буксира, привязанные за кормой, тянули танкер в сторону канала. Остальные старались оттащить корабль от причала. Под натянутыми канатами шумели бурные потоки воды, воздух дрожал от рева двигателей, но «Левиафан» не двигался с места.

Огилви направился в ходовую рубку, и лоцман последовал за ним. Третий офицер занял место за панелью управления двигателями. Рулевой у штурвала ждал приказаний. Приборы и панели освещались маленькими красными лампочками на потолке. Второй лоцман уже стоял за коммуникационной панелью и, держа в руке радиотелефон, вел переговоры с буксирами и другими кораблями в гавани.

— Полный поворот направо, — приказал Огилви.

— Есть полный поворот направо, — повторил рулевой, поворачивая миниатюрное коромысло.

— Левый борт, малый вперед, — сказал Огилви. — Правый борт, малый назад.

Третий офицер повторил команду капитана и взялся за рычаги, включив один двигатель на передний ход, другой — на задний. Двигатели бесшумно заработали, и по танкеру побежала едва ощутимая вибрация.

Окружающий пейзаж начал очень медленно меняться за окнами мостика. Мимо носа «Левиафана» величественно двигались далекие огни Саутгемптона. Пирс отошел от левого борта корабля, а ряды красных и зеленых огней с правого борта, которые обозначали канал, ведущий в море, слились в одну цепочку. Лоцман вздрогнул: он как будто наблюдал сход лавины.

Проходили минуты. Казалось, что «Левиафан» стоит на месте, но огни поворачивались все быстрее. Кормовые буксиры, отцепив тросы, отошли от корабля и, пройдя между ним и пирсом, поспешили на помощь носовым буксирам. Освещенные очертания Саутгемптона скользили вдоль корпуса к корме, в то время как завод, сверкающий, как космическая станция, оказался с другого борта.

— Стоп машины!

— Есть стоп машины. — Третий офицер передвинул оба рычага в положение «стоп» и сделал отметку в «Журнале работы двигателей».