Месть Ахсартага

В изморщенной лёгкой облачной рябью вышине в лучах восходящего солнца парил хищно распростёршийся коршун, высматривая добычу. Он будто чуял сегодня о предстоящей кровавой трапезе. С противоположной стороны равнины надвигалась в облаке пыли неисчислимая аланская конница.

– О победоносный! Амаг двинул своё войско на наши позиции. Пора отдавать приказ, – обратился к венценосцу визирь.

Артабан выждал ещё немного и, когда противники сблизились на достаточное расстояние, взмахнул рукой, чтобы по условному сигналу барабанов каре закованных в броню конных копейщиков двинулось с места. Одновременно пришло в движение и остальное войско. С холма было хорошо видно, как блистая в солнечных лучах медными доспехами, яростно столкнулись две армады враждующих армий.

Под низкий и тяжёлый рокот парфянских барабанов, похожий на звериный рык или отдалённые раскаты приближающейся грозы, катафрактарии, тяжёлой, всё ускоряющейся рысью устремились навстречу аланам. Удар конной фаланги был страшен. Первые вражеские линии были смяты. Тяжёлые копья парфян с разгона пробивали насквозь доспехи легковооружённых степняков, иногда даже успевая нанести смертельное ранение ратоборцу второй линии.

Баллисты метали тяжёлые камни в гущу аланских войск. Хионитские пращники забрасывали свинцовыми гирями, лёгкая кавалерия обстреливала из луков боевые порядки неприятеля. С установленных на колесницах тяжёлых луков, с шести сотен шагов свободно пробивающих стрелами толстые панцири и железные доспехи, парфянские стрелки разили аланов. В первых рядах началась ожесточённая рубка, сражённые падали на землю, где их затаптывали кони, давили колёса колесниц. Фронт закованных в железо катафрактариев двинулся вперёд, сметая всё живое на пути, аланы дрогнули и принялись отступать. Их легковооружённой коннице не составляло труда оторваться от тяжело наступающей конной фаланги парфян. Вдогонку, не соблюдая линию боевого построения, увлечённые азартом погони, бросились алы легковооружённой парфянской конницы.

– Что они делают? – вскричал теряющий самообладание Артабан, обращаясь к командующему лёгкой конницей сурену Тохару. – Аланы отступают, перестраиваясь полукольцом, и в создавшийся мешок заманивают преследователей.

– Сейчас всё исправлю! – решительно рванул повод коня сурен, бросаясь в гущу событий.

– Поздно! Их уже не остановить, – с досады рубанул рукой воздух визирь Барозан.

Когда кольцо замкнулось, началась расправа. Всё произошло так стремительно, что подоспевших катафрактариев встретила вторая волна аланской конницы. Только теперь фалангу никто не прикрывал с флангов. Снова столкнулись две враждующие рати. Завязалась смертельная рубка. Аланы никак не могли расстроить плотно сомкнутые железные ряды тяжёлой парфянской конницы. И вдруг поредевшая первая линия кочевников расступилась, и из-за неё прямо в центр катафрактариев ударило клинообразное построение аланской кавалерии. От столь мощного столкновения раскололся строй тяжёловооружённых парфян. А другая конная армада уже охватывала кольцом рассыпающуюся фалангу, поражая с тыла неповоротливых тяжёлых катафрактариев. Побоище обернулось явно не в пользу парфянской армии. Её поражение стало настолько очевидным, что больше ни в ком не вызывало сомнений.

– Коварный пёс! Привёл в исполнение хитроумный замысел. Да выгрызут свиньи его печёнку, – взревел, багровея, разгневанный Барозан.

– Спасайте обоз! Там казна и царственные атрибуты власти, – отдал Артабан распоряжение главному маркитанту. – Запритесь в Экбатане, её стены способны выдержать долгую осаду.

Аланские конные латники повсюду на равнине настигали беспорядочно бегущие парфянские части и беспощадно громили их. Один из отрядов степняков подбирался к ставке Артабана с явным намереньем атаковать командный пункт. Среди всадников выделялся огромным ростом, в серо-золотом боевом панцире, верхом на гнедом саураге военачальник. Этим идеалом мужской силы и красоты, несомненно, являлся скептух Амаг. Искусный ратоборец, хорошо осознающий понятие о доблести и благородстве, он презирал жизнь, если в ней не оставалось места для чести, поэтому лично водил воинов в бой и сам с мечом в руке бился в первых рядах сражающихся. И вот его гений военного стратега воплотился наяву в выигранном сражении. Он легко переиграл именитого соперника, свершив блистательную победу. Боги благоволили герою.

И Артабан это понял, все его надежды на успех окончательно рухнули, чуда уже не могло произойти. Парфянская армия спасовала перед более могущественным и удачливым противником.

– Благочестивый! – предстал пред венценосным наместником бога на земле начальник конной турмы личной охраны царя, битахш Синнак-шах, подводя нисайского иноходца. – Не дело царя царей подвергаться опасности со стороны простых смертных.

– Да-да! – поддержал битахша царевич Манхерух, так и не применивший резервный элитный отряд парфянских мегистанов (вассальные князья) в бою. – Я силами своей турмы организую заслон, а вы тем временем успеете вывести государя из-под нависшей угрозы.