Месть до первой крови

   — То, что произошло, это вполне закономерно. Я предал всех, кто меня любил – Наташу я предал даже дважды. Один раз еще в университете – когда уничтожил ее материалы по «Гарант—плюсу», а второй раз, когда отвез ее тело на Южный мост. Я вполне заслужил, чтобы те, кого люблю я, обошлись со мной так же.

   — Игорь Данилович, по поводу «Гарант—плюса» – вы ведь не ради денег это сделали?

   Катя очень мало знала Маликова, но почему-то была уверена, деньги для него далеко не самое главное. Хотя бы тот случай, когда он получил кассету с компроматом – он ведь не пытался выгодно ее продать.

   Маликов поморщился и отвернулся:

   — Они бы просто убили ее, если бы не договорились со мной. Уж больно громкие там были факты, они бы не позволили это опубликовать в любом случае. А потом они перевели на мой счет деньги, на которые, в конце концов, я и открыл «Чайковку». Так что никакая я не жертва, я сам во всем виноват.

    — Вы виновны в похищении кассеты у Ангелины Сухаревой. За это вы понесете наказание, — ответила на это Катерина. – Вину Эльзы я все равно докажу, но вы можете мне помочь.

      Катя начала было снова горячо убеждать Игоря, что ему необходимо изменить показания и выдать жену, но вдруг говорить передумала. Игорю её слова не были нужны, и решения своего – отсидеть за жену – он не поменяет.

      Из СИЗО Катя уезжала со смешанными чувствами – она уже сама не была уверена, что поступила правильно, начиная следствие заново – и начальство это не одобрит, потому как лишние хлопоты обычно никому не нужны, и с Маликов так просто решения своего не поменяет. Главное, Маликов ведь будет осужден в любом случае, даже если ему вменят только организацию взлома, а если и его жену посадят, то маленькая Маша Маликова попадет в детдом. Катя не бралась судить, как девочке будет лучше: если та будет воспитываться матерью—убийцей, или вовсе останется без родителей.

   Она старательно гнала от себя мысль поддаться уговорам Игоря и вынести обвинение ему, а не его жене хотя бы ради девочки. Так, наверное, было бы правильнее. Только нельзя ей сейчас думать и действовать, как сторонний человек, наблюдатель. Она — следователь, и поступать должна строго в соответствии с законами уголовного кодекса. Но Катя мучилась, правильно ли поступает. И совета ведь ни у кого не спросишь.

      Даже не потому, что Ваганов уже уехал, и не потому, что Сережа сейчас далеко. А просто потому, что каждый сам решает, по каким законам ему жить.