Месть драконов. Закованный эльф

Барнаба оглянулся назад. Они уже больше часа тому назад потеряли из виду второй облачный корабль, который бежал вместе с ними из Золотого города во время землетрясения. Священнослужитель провел рукой по мелким корешкам, которые расщепили древесину поручней. Корабельное древо проникло повсюду. Его корни пронзили все палубы, а ветки уходили глубоко в тело собирателя облаков по имени Ветер, дующий от наливающегося дождем горизонта в рассветных весенних лучах над Зеленым морем. Дерево превратило корабль и огромное существо с щупальцами в единое целое. Подобно нервным путям, ветви и корни соединялись с конструкцией из мертвой древесины. Лоцманы в своих стеклянных кабинках под корпусом могли передавать свои мысли собирателю облаков посредством дерева. По крайней мере, обычно. Барнаба сомневался, что на всем Нангоге есть второй человек, который понимает это небесное существо так, как он. Он разделил сны с Ветром, дующим от наливающегося дождем горизонта в рассветных весенних лучах над Зеленым морем, нырнул в запутанные мысли семи мозгов собирателя облаков. Он знал, что это огромное существо сочиняет стихи о снежинках, знал, возле каких деревьев-гигантов оно особенно любит бросать якорь и разделил воспоминание о том, как юного собирателя облаков тяжело ранил орел. Ветру, дующему от наливающегося дождем горизонта в рассветных весенних лучах над Зеленым морем, не нравилось существо, сидевшее на поручнях. Несмотря на то что оно было таким гротескным, оно все еще напоминало ему того орла и вызывало боевое настроение.

Из люка на палубу выбрался Коля и направился к нему. Приближаясь к женщине-птице, покрытый шрамами воин не опускал руки с рукояти меча. Барнаба знал, кем был наемник. Собиратель облаков предупреждал его относительно Кровавой руки, то есть Коли.

— Веччио так громко ругается, что его слышно по всему кораблю, — крикнул Коля Барнабе. Он остановился на некотором расстоянии от него, не спуская взгляда с женщины-птицы. — Недавно его кабину едва не оторвало о скальный уступ, внезапно возникший из облаков.

— Скажи лоцману, что мы доберемся до цели не позднее чем через полчаса. Боюсь, последний маневр будет стоить ему нервов.

Наемник посмотрел на него с таким удивлением, что Барнаба невольно усмехнулся.

— Я святой человек. Мне известно все, что происходит на этом корабле, равно как и то, что Веччио послал тебя, чтобы спросить об этом.

Коля недовольно смерил его взглядом. Барнаба почувствовал, что воин-великан не верит ему. Но он говорил правду: Ветер, дующий от наливающегося дождем горизонта, информировал его обо всем происходящем на борту. Барнабе достаточно было прикоснуться к корешку, чтобы установить с ним связь.

— Сказать Веччио и про последний маневр?

— Ты боишься, что он от страху нассыт в стеклянную кабину?

Коля покачал изуродованной головой.

— Он уже.

— Сам решай, что ему сказать.

Великан хрюкнул и вернулся обратно к люку, из которого вылез. Ему придется спуститься на десять палуб вниз, до самой стеклянной кабины лоцмана, висящей под корпусом корабля. Только оттуда открывался вид во все стороны, кроме верха.

Было очевидно, что Коле не нравится играть в мальчика на побегушках. Кровавая рука — отличное имя для него. В облачном городе, среди небесных пиратов Таркона Железноязыкого он наверняка будет чувствовать себя лучше, чем здесь, с ними.

Ветер, дующий от наливающегося дождем горизонта, немного потерял высоту и нырнул в облачную гряду. В свете солнца облака выглядели очень красиво, словно их вырезали из козьего сыра. Но когда корабль пересекал их, все очарование развеивалось, и оставался только очень густой, прохладный туман.

Женщина-птица издала каркающий звук и нервно переступила с ноги на ногу. Может быть, чувствует, куда они направляются? Есть ли остатки рассудка в этой голове? Барнаба вспомнил время, проведенное в теле собирателя облаков. Долгий сон об этом новом мире, давший ему ответ на болезненно-жгучий вопрос. Здесь, в Нангоге, поход ради вожделенной мести мог зажечь факел свободы. Мщение приобрело бы высший смысл. Пожертвовать собой из личных побуждений — это одно, а принести себя в жертву ради свободы мира, у которого есть шанс стать непохожим на его родину — совсем другое. Барнаба нащупал висевший на поясе кинжал. Оружие, которое он не позволил уничтожить и которое прольет кровь бессмертного Аарона.