Месть древнего бога

— Предлагаю следующий план, — Олег снова уселся за стол. — Ты идешь домой и спишь, сколько в тебя влезет. А я в это время получу результаты по ДНК-анализу и закажу машину…

— Куда поедем? — я зевнул, едва не вывернув челюсть.

— В Юргу.

— Зачем?

— Там живет отец Урманова. Вполне возможно, Антон завернул к нему.

— Логично, но маловероятно, инспектор.

— Разберемся, Холмс, разберемся!

— А с моими «побратимами» разобрался?

— Пока нет. В бегах твои побратишки, дома так и не появились.

— Ох, чую, встретятся еще они мне!..

— Сплюнь. И топай домой.

Я выбросил недокуренную сигарету и покорно поплелся к двери. Обернулся:

— Только без меня не уезжай, ладно?

— Ты же меня знаешь…

— Вот именно!..

До дома я добрался без происшествий, но поспать мне толком не дали. Едва я начал задремывать, как заверещал телефон. В довершение всего трубка оказалась на кухне, и пока я брел как сомнамбула по коридору, телефон буквально надрывался от желания поговорить.

— Слушаю, — произнес я замогильным голосом, нажав клавишу ответа.

— Кто это? — нервно, и резко раздалось в трубке.

— Дед Пихто! — рявкнул я, окончательно просыпаясь и одновременно приходя в ярость. — Чего надо?

— Это вы, Котов? — слегка ошарашено произнесли на том конце.

— Нет, это его брат! Кто говорит, блин?

— Разумовский Григорий Ефимович, заведующий редакцией новостей еженедельника…

— Здравствуйте, милейший Григорий Ефимович! — радостно заорал я басом. — А я — Вадим, брат Димитрия. Премного о вас наслышан! Димитрий так много о вас рассказывал, да так весело! Вот, говорит, прихожу я однажды в редакцию, а там меня Колобок дожидается. Зайдите, грит, Димитрий Алексеевич, ко мне в кабинет, посоветоваться надо. У меня, мол, с женщинами не очень получается, а вы, грит, известный затейник и утешитель!.. Мы так смеялись, так смеялись, что прямо с печки все попадали…

— Э-э, п-простите, Ва-вадим, да?.. — Разумовский даже заикаться начал от волнения. — Это все вам Д-дмитрий Алексеевич ра-ассказал?..

— Ого-го, сколько! — жизнерадостно продолжал я орать, хотя уши уже пылали от стыда адским пламенем. — Грит, благодаря мне, наш Колобок теперь по ба… женщинам ба-альшой спец! Спец-огурец! Ха-ха-ха!..

— П-простите, я… мне… А где сейчас Дмитрий Алексеевич? Мы тут во-волнуемся, в редакции…

— Димитрий уже сутки идет по следу предводителя банды «черных археологов», возжелавшего продать за кордон национальное достояние!

Меня несло как при поносе. Стыдно было ужасно, но и отступать поздно.

— На помощь ему уже выслана спецгруппа суперсыщиков. Связь только через спутник каждые двенадцать часов!..

— Ну, х-хорошо… передайте, нет… д-держите нас в курсе. П-пожалуйста!..

— Непременно, милейший Григорий Ефимович! До свидания!..

«Ф-фу! Мерзавец ты этакий! — сказал я своей полусонной физиономии в зеркале кухонной двери. — Не стыдно?.. А ну, марш спать!»

Усталость все-таки взяла свое. Я не помнил, как добрался до постели, но проснулся аккурат поперек нее. Проснулся сам. За окном был день, но солнце уже не пялилось в комнату, следовательно, было далеко за полдень.

Первым моим осмысленным ощущением после пробуждения стал голод. Есть хотелось просто зверски. Рыча как рассерженный лев, я устремился на кухню и принялся опустошать полки холодильника. Нашлось, правда, немногое: почти пустая баночка сметаны, подозрительного вида творожный сырок, пучок пожелтевшей петрушки и одинокое куриное яйцо. Но голод — великий стимул творчества.

В результате через двадцать минут на столе красовалась сковородка с обалденно пахнущей румяной запеканкой и дымилась большая кружка зеленого мятного чая. За уничтожением сего кулинарного шедевра меня и застал звонок Ракитина.

— Ты готов?

— Пошти, — сказал я с набитым ртом.

— Выходи через десять минут. Машина будет у подъезда.

С Олегом лучше не спорить. Я вышел из подъезда через восемь минут. Ровно две минуты спустя подкатила серая потрепанная «хундайка» с гражданскими номерами. За рулем восседал смутно знакомый детинушка в форменной кожаной куртке. Капитан расположился на заднем сиденье. Едва я уселся рядом, «хундайка» рванулась вперед не хуже быстроногой лани.

— Соблюдаем режим инкогнито? — поинтересовался я.

— Экономим казенный бензин! — отрезал Олег. Он был явно не в духе.

— Так это твоя машина?

— Ваша дедукция как всегда на высоте, Холмс! Поразительная наблюдательность.

— Да что случилось-то?

— Есть две новости: плохая и очень плохая. С какой начать?

— С любой…

— Первое: твой… инсайт насчет жертвоприношения подтвердился. Это кость принадлежала Михаилу Измайлову.

— Это плохая новость? — я проглотил невесть откуда взявшийся комок.

— Ага. А вот тебе очень плохая, — Ракитин пристально посмотрел на меня. — Твой приятель Константин Кириллов сегодня утром найден в полукилометре от поселка Апрель…

— Мертв?! Кирюха?..

— И даже очень. — Олег полез за пазуху и бросил мне на колени бумажный пакет для фотографий.

Я вытащил тонкую пачку снимков. Рука невольно дрогнула, едва я рассмотрел первый. То, что там было изображено, не могло быть Костей. Куча растерзанного мяса в обрывках одежды… Тяжеловатое зрелище даже для медика!