Месть еврея

—  Это Мейер и сам может сделать, он слишком бо­гат, чтобы останавливаться перед денежным вопросом. А насколько я знаю, он никогда не примет предложения Рауля. Ты должна бы понимать это лучше меня.

Валерия не отвечала. Опустив голову, снова задума­лась. В памяти ее воскресло далекое прошлое и все перипетии ее любви к Самуилу. Перед ней, как живое, восстало бледное, энергичное лицо банкира и его пла­менный, чарующий взгляд впивался в ее глаза... Конеч­но, все это прошло и забыто, она не любит более Са­муила, а между тем, одно воспоминание об этом чело­веке пробуждало в ее сердце какую-то неопределенную тоску, какое-то тягостное чувство, которому не находи­лось названия... И она невольно вздохнула.

—  Не предавайся вредным мечтаниям, Валерия,-- сказала следившая за ней графиня, наклоняясь и беря ее за руку.— Не вызывай в своем воспоминании демо­нический роковой взгляд, который едва не разрушил твое супружеское счастье. Ты не в силах бороться про­тив чарующего влияния, которое этот человек имеет на тебя. Чтобы быть счастливой, не изменять своему дол­гу и безгранично любить Рауля, ты должна изгнать всякое воспоминание о Самуиле.

—  Ты права,— сказала она, поднимая голову и про­водя рукой по лбу.— К чему эти праздные мысли? Ра­уль— это моя светлая и радостная будущность, а Са­муил — темный призрак, вставший между нами как гроз­ная пропасть.

—   Наконец-то,— обрадовалась графиня.— Вот такой я тебя люблю. А теперь, слушай, зачем я приехала. Вы все едете ко мне на целый день. Маленький Жорж сва­лился и свихнул себе ногу, доктор его уложил в постель, а я обещала привезти ему приятеля Амедея для под­держки его терпения. Я дождусь возвращения Рауля, и мы все вместе отправимся.

Рауль меж тем приехал к банкиру. Несмотря на его добрую решимость и сострадание к Руфи, мысль, что нужно переступить порог этого дома, тяготила его.

—   Доложите обо мне баронессе,— сказал он, давая лакею свою карточку.

—   Баронесса никого не принимает, ваша светлость,— ответил лакей в замешательстве.— Но вот барон, по­трудитесь обратиться к нему.

Действительно, в одну из дверей вестибюля выходил Гуго, собираясь уезжать, но при виде посетителя он сдержанно вежливо поклонился.

—   Прошу войти, князь. Жена моя не ожидала се­годня вашего посещения, но я тотчас предупрежу ее и потом проведу вас к ней.

Неожиданная встреча эта была тяжела Раулю, он пожалел даже, что последовал совету жены, приехав без предупреждения. Но теперь, в присутствии прислуги, приходилось сдерживаться, чтобы не выдать себя.

—   Очень рад, что я встретил вас, господин Мейер. Это представляет мне случай поговорить с вами насчет одного необходимого дела, которое я желал бы окон­чить прежде свидания с баронессой.

—   В таком случае, князь, потрудитесь пройти ко мне в кабинет,— ответил Вельден с некоторым удивлени­ем, любезно предлагая посетителю пройти вперед.

Подвинув стул Раулю, Гуго сел.

—   Я к услугам вашей светлости, хотя не могу понять, какие дела нам предстоит решить. Относитель­но Руфи у вас действительно есть дело, но уже чисто нравственного свойства.

Рауль нервно погладил усы.

—   Вы забываете, что есть существо, о будущем по­ложении которого необходимо договориться. У вашей жены есть ребенок, по отношению к которому у вас нет никаких обязательств. На мою долю выпадает обязан­ность воспитать эту девочку и обеспечить ее будущность. Считаю долгом заявить вам, что если она лишится ма­тери, я возьму и помещу ее в надежные руки.

Гуго испытующе смотрел на Рауля.

—  Вы желаете взять вашу девочку. А княгине из­вестно ее существование? Согласна ли она принять де­вочку в свой дом и быть ей матерью?

Рауль сильно покраснел.

—  Нет, я не могу требовать, чтобы она воспитала моего ребенка, хотя ей известно мое прошлое, так как между нами нет тайн. Но я хочу поместить девочку в почтенное семейство и заботиться об ее будущности.

Горькая, презрительная усмешка скользнула по гу­бам банкира.

—  Я ценю ваши добрые намерения, князь, но все эти заботы излишни. Я оставлю у себя ребенка, которого узаконил и крестил как своего, а этот акт обеспечивает Виоле состояние и общественное положение. Я простил свою жену, безусловно, и не опорочу ее память, отверг­нув ребенка, которого принял вместе с ней под мой кров. Затем, ваша светлость,— закончил он, вставая,— я пойду предупредить Руфь о вашем посещении.