Месть еврея

—  Вот в чем дело. Помнишь молодого банкира Мейера, который часто бывал у нас? Тебе известно, что он застрелился? Я была дружески расположена к это­му несчастному молодому человеку, и вот хочу, чтобы пока я буду в церкви, ты пошла бы на еврейское клад­бище и положила эту гирлянду на его могилу. Можешь ты это сделать?

Со слезами на глазах Валерия подала ей гирлянду, снятую с кресла, но к крайнему своему удивлению за­метила на лице камеристка какое-то странное замеша­тельство.

—  Ах! — заговорила Марта,— я жизнь готова отдать, чтобы доказать мою преданность вашему сиятельству, но это... ах! Если бы вы знали! Если б я смела!.. Иисус Христос и пресвятая Богородица, вразумите меня!..

—  Что с тобой, Марта? Ты больна? — спросила испу­ганно молодая девушка.

—   Нет, нет, не больна, но я не могу долее молчать.— Марта упала перед ней на колени и проговорила дро­жащим голосом.— Я должна открыть вам то, что об­легчит вашу душу и возвратит вам счастье: г-н Мейер жив!

—  Он жив? — спросила Валерия, хватаясь за пор­тьеру, чтобы не упасть.— Ты бредишь или это правда?

—  Да, графиня, это правда. Его рана была очень серьезной, но не смертельной; он совсем поправился и даже...— она не договорила.

«Он женился», хотела она сказать, но не решилась, боясь огорчить свою госпожу и возбудить в ней ревность.

—  Простите меня,— продолжала она,— но я знаю, что г-н Мейер должен был жениться на вас и любит вас больше жизни. Его камердинер Стефан — мой же­них. Он ходил за своим раненым барином в то время, когда тот был в бреду. От него-то я все узнала и хо­тела успокоить вас известием, что г-н Мейер жив.

Едва дыша, Валерия наклонилась к Марте.

—  А не говорил тебе Стефан, как он перенес все, что произошло?

Не предвидя последствий своей болтовни, Марта с жаром продолжала:

—  Ах, Стефан рассказал мне в каком отчаянии был г-н Мейер. Он никогда не утешится, потеряв вас, це­лыми днями он ходит как приговоренный к смерти, ед­ва прикасается к блюдам, которые ему подают, иногда сидит такой мрачный, что боятся, как бы он опять не наложил на себя руки. Но Стефан и другой лакей по­стоянно издали следят за ним, и вы можете быть спо­койны, ни одной минуты он не остается без надзора. Стефан очень хороший человек, бережет его, как свой глаз. Сегодня он зашел ко мне на минуту и сказал, что вчера г-н Мейер не вернулся с прогулки, а велел отвезти себя на загородную виллу, где в саду у него находится большой пруд, и Стефан поспешил туда, чтобы следить за господином Мейером, так как он опять в сильном припадке горя и, как выразился выездной лакей, похож на привидение.

—  Хорошо, Марта, ступай,— прошептала Валерия, падая от изнеможения в кресло.

Она не заметила, как вышла камеристка. Одна мысль «Самуил жив» наполняла все ее существо. То, что было тенью, ожило вновь. И несчастный бродит, как приго­воренный к смерти и, быть может, намереваясь в этот раз вернее покончить с жизнью, которую она ему отра­вила и разбила. Вероятно, он знает, что сегодня ее свадьба и, может быть, в то время, как она в церкви будет клясться Раулю в любви и верности, он в поры­ве отчаяния... Валерия встала, сжала голову руками; лицо ее пылало, сердце так билось, что готово было разорваться, и дрожь пробегала по телу. Могла ли она допустить вторичное самоубийство и не попытаться оста­новить его, пояснив Самуилу, что вина ее не была так велика, как он полагал.

Возбуждение, ослепляющее рассудок, свойственное ее характеру, все более и более овладевало ею. В мину­ты сильных душевных волнений оно отнимало у нее способность размышлять и могло увлечь ее на самые невозможные поступки. Рауль, предстоящая через два часа свадьба, риск, которому она подвергалась, все бы­ло забыто, одна мысль, одна лишь цель существовала для нее: увидеть Самуила, оправдаться в его глазах и вырвать у него обещание не посягать более на свою жизнь. Она встала с твердой решимостью и, тревожно оглянувшись кругом, пошла в гардеробную, поспешно достала большой бурнус с капюшоном, который покры­вал ее до самых ног, закрыла лицо густой вуалью, взяла портюне и, подняв на руку свой шлейф, сбежала в сад. Никто ее не заметил. Слуги, занятые приготовлением к свадьбе, были в комнатах или в буфете. Она окликнула извозчика и дала кучеру адрес виллы.

— Если ты доставишь меня туда за десять минут,— сказала она,— подождешь там немного и привезешь об­ратно, то получишь два золотых.