Месть гор

крепко схватили именинника и вывернули ему руки под немыслимым углом. Анари

показалось, что трещат швы на колинейском форменном мундире тэнров, сшитого из

тончайшей белой кожи. Тайнар даже не мог пошевелиться, находясь в железной

хватке рук товарищей.

- Давай, Анари, действуй, - подбодрил Анари Нэффел.

У Тайки был такой несчастный вид, что Анари стало его жаль до слез. "Довели

человека, изверги!" - зло подумала она и села на корточки около согнутого в три

погибели Тайнара, который затравленно глядел на нее из-под густой челки.

- Не боись, я тихонько, - шепнула она, легкими движениями убрав за красные

измученные уши темно-русые с золотистым отливом пряди, и семнадцать раз, едва

прикоснувшись, подергала за уши. В начале этой процедуры Тайнар зажмурился и на

скулах его заходили желваки. Видно, он вновь ожидал изуверских действий,

призванных оставить его инвалидом, но, не дождавшись, открыл глаза.

- И на том спасибо, - буркнул он и, оглянувшись на отпустивших его Миида и Амати-Лаэра,

зло прошипел: - Уроды.

Он отошел от них, матерясь сквозь зубы. Анари метнула гневный взгляд на

незадачливых доброжелателей, и тут же ей в руки прилетела ее сабля, которую она

едва успела поймать.

- Не торопимся, ждем, пока соберутся все! - громко вещал голос подоспевшего

учителя. - Тогда и начнем тренировку!..

Тайнар наотрез отказался закатывать пир на весь мир - помешало препаршивое

настроение, вызванное едва не оторванными ушами. Но просто посидеть у него в

комнате в обнимку с кувшином хорошего вина и гитарой он все же согласился.

Тенекин тоже решил присоединиться к торжеству, чем вызвал немалое удивление со

стороны товарищей, которые, впрочем, не возражали. При этом Теня незаметно

притащил достопамятное галланийское вино, вид которого поверг присутствующих в

неописуемую эйфорию, а после первого же бокала и продрало на песни. Анари с

усмешкой наблюдала за произведенным эффектом. Сама она никогда не пьянела,

поэтому только одна оставалась в полнейшем рассудке.

Гостей было не так много в небольшой, чисто прибранной комнатке в общаге, но эти

немногие все до единого умели петь, и петь чрезвычайно хорошо. Анари это

определила как человек, тоже весьма неплохо владеющий навыками вокала. У Миида

оказался высокий и очень звонкий голос, который порой можно принять за женское

сопрано. Тайнар же имел невероятнейшее горло: его легкий, сильный и невообразимо

подвижный голос мог так внезапно взлетать от раскатистого баса-профундо до

пронзительного альтина, что это просто не поддавалось никакому объяснению.

Пели все, что угодно: сначала звучали темпераментные нарцианские песни с острыми

синкопами и штрихом стаккато, потом нежные и страстные колинейские романсы, а

закончили петь грустными и заунывными иртнанийскими балладами. Анари была не в

настроении петь, Тенекин тоже, что никого не удивило. Но когда Миид закончил

песню красивым аккордом, он вдруг потребовал:

- А ну-ка дай сюда гитару!

Миид еле-еле поймал челюсть, но музыкальный инструмент Тенекину все же протянул.

Тот положил гитару на одно колено и плавным движением взял несколько аккордов.

Потом его пальцы заиграли вступление самого любимого романса Анари.

Взгляд Тенекина в который раз за этот день затуманила ностальгическая пелена. Он

вскинул голову, и запел:

В лунном сиянии снег серебрится,

Вдоль по дороге троечка мчится.

Динь-динь-динь, динь-динь-динь -

Колокольчик звенит.

Этот звон, этот звук

Много мне говорит.

В лунном сиянии ранней весною

Помнишь ли встречи, друг мой, с тобою?

Колокольчиком твой голос юный звенел:

Динь-динь-динь, динь-динь-динь -

О любви сладко пел.

Вспомнился зал мне с шумной толпою,

Личико милой с белой фатою.

Динь-динь-динь, динь-динь-динь -

Звон бокалов гремит.

С молодою женой

Мой соперник стоит.

В лунном сиянии снег серебрится,

Вдоль по дороге, вдоль по дороге,

Вдоль по дороге троечка мчится.

Динь-динь-динь, динь-динь-динь -

Колокольчик звенит.

Этот звон, этот звук

Много мне говорит.

Снова проигрыш - и прекрасный финальный аккорд. Тенекин обвел присутствующих

насмешливым взглядом. Оные же присутствующие не в силах были захлопнуть варежку

от удивления. Раздались неуверенные аплодисменты, кто-то выдал: "Бис!", и был

прав, ибо Теня не пел уже месяца три. Сначала случайно сорвал голос, потом

настроения не было - так немного погодя объяснил Тайнар.

А голос у блондинистого нарцианца был необычайный, хоть и не такой подвижный,

как у Тайки - тенор с бархатистыми нижними нотами и сильными верхними.

- А чего это у нас рыженькая молчит? - вдруг прищурился Нэффел.

- Правда, Ани, спой! - подхватил Миид.

Анари вздохнула и приняла у Тенекина гитару. Но почувствовала, что пальцы ее не

слушаются.

- Ой, пацаны, не могу, - призналась она. - Не в голосе нынче.

- Какого хрена? - возмутился Нэффел. - Обещала же!..

- Завтра я вам столько напою, что надоест, - вскинула голову Анари. - А теперя

расходим-м-мси, расходим-м-мси, уважаемые! А ты, именинничек, обещался со мной

новоселье справить! И не ты один! Теня, Миид! Пойдемте гулять на полную катушку!..

Глава 6.

- Змей бы вас побрал всех! Я же велела: убери Меркола с нашего пути! А теперь