Месть графа

Короче говоря, Чарльз Линдон был видным молодым человеком с прекрасными перспективами.

Большинство друзей обожали Чарльза и подражали ему. Но, разумеется, были и такие, кто завидовал ему и ревновал его. Особенную досаду у них вызывал успех Чарльза у первых красавиц общества, обычно именуемого «Beau Monde», что по-французски означает «высший свет».

Завистники называли его «призрачным пэром».

Чарльз делал вид, что прозвище забавляет его, хотя на самом деле оно лишь изрядно раздражало его.

Целый год после возвращения из Франции он предавался в Лондоне бездумному веселью и бесконечным празднествам. В его объятия готовы были броситься не только опытные замужние и вдовые дамы, его также преследовали и все достопочтенные матроны, имеющие дочек на выданье.

Славящиеся своей красотой жрицы любви – группа куртизанок, или иначе киприоток, названных так в честь Афродиты, – пребывали в это время в особом почете. Не имея права посещать балы, которые устраивало для своих членов высшее общество, эти любовницы состоятельных джентльменов проводили свои собственные гламурные вечеринки. Не было ничего удивительного в том, что Чарльз пользовался оглушительным успехом у самых прелестных, талантливых и популярных киприоток.

Собственно говоря, жизнь его стала беззаботной и, пожалуй, слишком идеальной. Временами Чарльз ловил себя на том, что скучает и жаждет душевных волнений и неожиданных приключений, наподобие тех, что случались с ним на войне.

Именно поэтому, приближаясь к возрасту двадцати восьми лет, он решил, что настало самое подходящее время сочетаться браком.

Он владел одним из самых роскошных особняков в Англии.

Поместье Линдон-холл в графстве Беркшир принадлежало его семье еще с семнадцатого века.

Старый дом был снесен, а пока возводился новый, граф Линдонмор перебрался в Нортумберленд, где, по его мнению, рыбалка и охота на шотландских куропаток были наилучшими в стране.

Таким образом, фамильный особняк он передал своему брату, отцу Чарльза.

Чарльз вырос в Линдон-холле и любил поместье больше всего на свете.

Постройкой нового особняка руководил величайший архитектор того времени – Роберт Адам.

Его гений формировался в школе архитектурной мысли, берущей свое начало от эпохи итальянского Возрождения. Поскольку главными ценностями этого направления были строгий персональный стиль и упорядоченность, то в предшествующие годы это сочетание привело к появлению в Британии большого числа исторических домов и построек.

Однако Роберт Адам был современным архитектором, предпочитавшим традициям несколько более свободный и смелый подход. Его девизом стала не строгая точность, а развитие и движение.

И в Линдон-холле он блестяще воплотил свой замысел, придумав величественную лестницу с плавными изгибами, уникальный мраморный холл необыкновенной красоты и купол, который выглядел наиболее впечатляющим среди себе подобных.

В законченном виде дом стал больше, красивее и импозантнее любого дворца.

Приняв какое бы то ни было решение, Чарльз всегда стремился как можно скорее претворить его в жизнь.

Теперь, после смерти родителей, ему рано или поздно предстоит поселиться в Линдон-холле, – размышлял Чарльз, – и к этому времени у него должна быть красавица-супруга, способная родить ему сына или, еще лучше, нескольких сыновей. Тогда у него появятся наследники, которым он сможет завещать все свое состояние и обширные владения.

На светских балах он предпочитал танцевать с самыми очаровательными прелестницами, коих только мог предложить ему бомонд, внимательно всматриваясь в их исполненные нетерпения и страстного желания лица.

В этом рое красавиц особенно выделялась Сильвер Банкрофт, дочь видного государственного деятеля.

Она была, несомненно, самой обворожительной и самой красивой среди своих сверстниц.

С того момента, как Чарльз впервые увидел ее, он был поражен в самое сердце, хотя любовью это чувство называть было бы неверно.

Он представлял себе ее в качестве своей будущей супруги, раздумывал о том, как она будет смотреться в Линдон-холле, вполне отдавая себе отчет в том, что красотой Сильвер готова была поспорить с высеченными из камня богинями, чьи статуи украшали мраморный холл.

Кроме того, шестое чувство подсказывало ему, каков будет ее ответ, сделай он ей предложение.

Внимания и благосклонности Сильвер добивались многие. Ее осыпали всевозможными комплиментами, а количество ее поклонников, демонстрировавших самые серьезные намерения, по слухам, измерялось уже двузначными числами.

Но Чарльз ничуть не беспокоился по этому поводу.

Он непременно выйдет победителем, как случалось до сих пор везде и всегда. Он не находил никаких препятствий к тому, почему бы его лидерство не распространялось и на дела матримониальные.

Накануне вечером Чарльз во время танца с Сильвер прошептал ей на ушко:

– Я хотел бы задать вам один вопрос, но предпочитаю спросить об этом наедине.

Сильвер рассмеялась.

Ей часто говорили, что ее смех похож на чарующий звон серебряных колокольчиков.