Месть из прошлого

Мои мужчины отсутствовали, и я наслаждалась полным покоем. Никто не орал над ухом, не приставал с вопросами, не чертыхался, не просил «чего-нибудь» поесть, не разбрасывал ежеминутно вещи и не требовал невозможного. Мне выпала невероятная карта – целых три дня ничегонеделания в обнимку с толстым романом Вольфрама Флейшгауэра. Буду сидеть в плетеном кресле в тени веранды, пить чай с булочками и читать до полного одурения. Это ли не счастье?!

Чай упоительно пах мятой, клубникой и лимоном, совсем как в милом летнем детстве, когда в воскресный вечер родители наконец-то сваливали в город, а мы оставались с дедушкой одни на притихшей подмосковной даче отдыхать от них и от сумасшедших выходных. Как только родительская машина скрывалась за кустами душистой малины, мы, счастливо отдуваясь, вновь рассаживались вокруг обеденного стола, заставленного стаканами, вазочками и тарелками. Дедушка надевал очки, шуршал газетой, а я, с ногами забравшись на стул, грызла сушки с маком и лениво листала страшно популярный тогда журнал «Юность»…

После бассейна ужасно хотелось есть; торопясь, я стащила мокрый и холодный купальник, влезла в шорты и старенький безразмерный свитер, нетерпеливо принюхиваясь к сладко пахнущим круассанам и облизываясь на них и обожаемого Вольфрама Флейшгауэра, который зазывно улыбался мне с обложки только сегодня купленной книжки.

Когда ребята уезжают, мне всегда как-то не по себе от тишины в огромном сумрачном доме и, решив оставить бассейн освещенным, я опустилась в кресло и даже застонала от радости. Взяла в руки толстенький томик, откусила кусочек восхитительной сдобы, повозилась, поудобнее устраиваясь в широком кресле, и углубилась в чтение.

Незаметно бежали минуты. Вспыхивали голубоватым светом подводные огоньки бассейна, посапывали фильтры, но в доме было непривычно тихо без мальчишек и Фриды – нашего бестолкового алабая. Вацлав ранним утром всех увез на рыбалку.

Я не хотела оставаться совершенно одна в доме, потому что Сергей тоже был в отъезде, и попросила Вацека не тащить с собой собаку. Конечно, район у нас тихий и даже фешенебельный, но береженого Бог бережет… Как нарочно, утром мы с Вацлавом немного поцапались. Он дулся на меня и поэтому, сделав вид, что не слышит мою робкую просьбу, процедил сквозь зубы недовольное:

– Поставишь дом на охрану.

И быстро затолкал детей с Фридой в свой навороченный рыдван.

Собака высунула лохматую башку из окна, дети что-то радостно кричали из машины, мелькнули красные огоньки, и через мгновение я обнаружила, что стою перед настежь открытыми воротами на пустой улице…

* * *

Теплый вечер перешел в прохладную ночь. Как там у наших классиков? «Стало на небе темнеть, воздух начал холодеть»? Поднялся легкий ветерок, запиликали цикады, чай давно был выпит, а я все сидела в тишине на веранде, не в силах прервать чтение.

Книга захватила меня. Я боролась с дремотой до той поры, пока мои глаза были еще в состоянии различать буквы. Потом они закрылись как-то сами по себе, решительно и бесповоротно – незаметно я заснула.

Вернее, не поняла, что заснула. Осознание этого настигло, когда мелодичный звон цикад перешел в гадкую резкую трель. Пытаясь разлепить сонные глаза, я сфокусировала взгляд на часах и не сразу сообразила: кто-то звонит в дверь. Причем громко и бесцеремонно.

Неужели вернулся брат? Или Вацлав? Или они оба? Ведь обещали только в воскресенье! Ну, конечно, они! Кто же еще в такую поздноту? Часы показывали сколько-то там минут около двух. Или трех? Не разобрать в темноте.

Звонок затрещал с новой силой. Спотыкаясь и наталкиваясь по дороге на мебель, я неуклюже побежала к двери:

– Кто? – сонно пробормотала в динамик.

– Дед Пихто, – прохрюкало в ответ. – Открывай, Лизка! Сколько мне еще на твои стальные ворота любоваться?

Моя подружка Галка, собственною персоною, без предупреждения и сильно навеселе. Наверное, опять поругалась с мужем. Пропала ночь!

Галка не даст мне спать до утра, а потом придется кормить ее завтраком и выслушивать вариации ночных рассказов. Причем отделаться вежливыми «а-а-а» и «о-о-о» с ней не удастся. Она потребует полного внимания и мгновенно просечет имитацию интереса.

Подруга сама виртуозно пользуется всевозможными уловками в не интересующих ее разговорах, да так ловко! Собеседник никогда в жизни не догадается, что внимательно глядящая ему в глаза и поддакивающая разными «м-м-м» Галина сладострастно думает о покупке новой помады от Диор.

Мне предстоит УЖАСНАЯ ночь, но не выгонять же подругу…

– Лизетта, Анетта, Иветта, Жорже-е-е-тт-а, – весело пропела та, вваливаясь в холл. – Вся жизнь моя вами, как солнцем весенним, согре-е-е-тта…

Я оглядела ее, едва стоящую на шпильках.

– Хороша… Где гуляла?

– Фу, гуляла… Просто отметили день рожденья друга из Питера.

Тут часы нежно пробили два ночи.

– О! «Уж полночь близится, а Германа все нет», – пропыхтела Галка, сбрасывая угрожающе длинноносые туфли. – Полжизни за чашку чая!

Мы направились на кухню.

– Не разбудим твоих мужчин, Лизавета?