Месть Казановы

— Не знаю, — она пожала плечами. — Возможно, чтобы выяснить, почему вы желали ему смерти и нет ли у вас сообщников. Как ни крути, вы дали интервью центральному телеканалу.

— Издеваетесь? — Во взгляде Антона появились злые огни. — Трогайте свою колымагу и везите меня в полицию!

Татьяна тронулась с места, проронив только одну фразу:

— Вот и глупо…

— Я не боюсь!

— Это понятно… — усмехнулась она. — Только вот что я вам скажу: хотите встретиться с теми ребятами — просто поезжайте домой. Они наверняка вас там поджидают.

Татьяна оказалась права: Антона поджидали в подъезде. Его вежливо развернули, вывели на улицу и усадили в полицейский «бобон», после чего доставили в отдел полиции к дежурному дознавателю.

Взглянув на часы, дознаватель, невысокий полный мужчина, сказал:

— Первый час ночи. Позже привезти не могли?

— Привезли, как только явился, — огрызнулся оперативник. — Скажите спасибо за это.

— Спасибо и не задерживаю.

Оперативник вышел из кабинета, дознаватель указал Антону на стул:

— Садитесь!

— В чем меня обвиняют? — с места в карьер начал он.

Дознаватель сел за письменный стол, вытащил из ящика бланк протокола и медленно поднял глаза:

— Пока ни в чем.

— Бросьте играть в игры! — Антон сорвался на крик. — Меня арестовали в подъезде собственного дома!

— Задержали… Вас задержали, чтобы обеспечить явку для дачи показаний. Теперь перейдем к делу. Догадываетесь, о чем пойдет разговор?

— Мое интервью, — мрачно предположил Антон.

— Вы уже в курсе, что вас приняли за Юрия Златорунского? — спросил дознаватель.

— Меня в это посвятили. Скажите, как к вам обращаться?

— Петров Николай Иванович, дознаватель, сотрудник полиции.

— Так вот, Николай Иванович… К дому Мясоедова я привез свою мать, она там работает.

— Знаю…

— Меня обступили журналюги. Чтобы отвязались, я наговорил им всякой фигни.

— С этим как раз ясно, — говоря, Петров постукивал колпачком от ручки по протоколу. — Но меня интересует конкретная фраза. На вопрос репортера о людях, которые могли хотеть смерти Мясоедова, от вас поступило заявление, что один из этих людей — вы. Что это значит?

— Да я даже не слышал этого вопроса! — воскликнул Антон. — Не знаю, откуда они его взяли!

— Тогда зачем отвечали?

— Я отвечал на другой.

— В чем его суть?

— Какой-то очкарик спросил, есть ли у Мясоедова недоброжелатели. Я отшутился, сказал, что один из них я.

— Вы и в самом деле его недолюбливаете?

— Нет.

— Тогда зачем так сказали?

— Я же говорю, пошутил!

— Из своего опыта знаю, что в каждой шутке… — начал Петров.

— Есть доля правды, — закончил фразу Антон. — Но правда заключается в том, что я не хочу, чтобы моя мать работала в этом доме.

— Только и всего? — удивился Петров.

— Я сказал правду.

— Перейдем ко второму вопросу.

— А он есть? — насмешливо поинтересовался Антон.

— Зря смеетесь.

— Я не смеюсь. Я скорблю.

— Скорбеть будете позже. Сейчас отвечайте. Как вы попали в кабинет Мясоедова перед обрушением и что там делали?

— Я принес и поставил на стол поднос с водой и таблетками. Должен объяснять почему?

— Мне это известно — вас попросила мать. Она уже дала показания.

— Чего же тогда спрашиваете?

— Спрашиваю, значит нужно! — Петров понемногу наглел. — Как долго вы там пробыли и что делали?

— Поставил поднос и сразу ушел. Выходя из кабинета, столкнулся с Мясоедовым.

— Он сообщил об этом.

— Вот видите!

— Ну что ж, так и запишем. Утром передам дело в Следственный комитет. Пусть там с вами разбираются.

— Но я же сказал правду!

— Вот пусть и разбираются… — дознаватель склонился над протоколом. — Фамилия, имя, отчество, год рождения…

Антон вышел на крыльцо полицейского отделения и непроизвольно поежился — к ночи похолодало. Он закурил, медленно спустился по ступеням и побрел в сторону улицы, где еще ходили автобусы. Не пройдя десяти шагов, он увидел, как впереди мигнули фары. Антон обернулся, позади никого не было. Раздался звук открывающейся дверцы и кто-то крикнул:

— Антон! — голос был женский.

Он пригляделся, узнал «Лексус» Татьяны и, подойдя ближе, спросил:

— Что вы здесь делаете?

— Жду вас.

— Зачем?

— Вам, как и мне, известно, что адвокат советовал держаться ближе друг к другу. — Она вгляделась в его лицо: — Все нормально?

— Нет, не нормально.

— Это плохо… — Татьяна вернулась за руль и кивнула на сиденье рядом с собой. — Садитесь, по крайней мере, подвезу вас до дома. Уже поздно.

Он сел в машину, и они выехали через дворы на улицу.

— Что теперь? — спросила Татьяна.

— Завтра мое дело передадут в Следственный комитет.

— Даже не знаю, как реагировать.

— Послушайте, — Антон заинтересованно повернулся к ней, — вы сказали, что ваш отец — педант. Значит, он предсказуем. И если обрушение потолка — спланированное покушение, оно должно было сработать идеально. Ведь так?

— Вы это у меня спрашиваете? — удивилась Татьяна.

— Я не спрашиваю, я рассуждаю. Вот смотрите… Тот, кто планировал покушение и знал распорядок дня вашего отца, легко мог вычислить время, когда он сядет за стол. В конце концов, его могли контролировать через окно или из коридора…

Татьяна возразила: