Месть княгини Софьи

– Никто не знает, не паникуй! – покачал головой Юрий Дмитриевич. – Я взял с детей клятву никому сего секрета не рассказывать. И не искать трона старшего брата. Но теперь они хотя бы знают почему! Они все трое клялись на мече и обещания своего не нарушат.

– Они знают, что наш Василий бастард… – Женщина шумно втянула воздух носом, а ее глаза сверкнули яростью. – Теперь рано или поздно кто-то из них проболтается! Спьяну, от обиды, ради хвастовства, по наивности или ради местнического счета. И тогда о моем позоре узнают все! И тогда Василий потеряет родовые права! Ты хоть понимаешь, что ты натворил, тупоголовый леший?! Ты поставил под угрозу права нашего сына на московский трон! Ты поставил под угрозу его титул! Его титул и мою честь!

– А о чем ты сама, Софьюшка, думала, когда раз за разом отправляла нашего сына мне на разгром? – поинтересовался воевода. – Когда оскорбляла моих детей, когда четырежды за год наводила супротив меня ратные полки? Как, по-твоему, мне надлежало оправдывать пред своими людьми и детьми свое долготерпение? Как объяснять, почему, несмотря ни на что, я оставляю своего племянника на московском троне?

– Ты предал меня! – оскалилась Софья Витовтовна. – Ты выставил меня на потеху своим детям, на потеху всему свету! Ты предал нашу любовь, предал нашу тайну, ты предал нашего сына! Как я была слепа! Как я могла любить такого подонка! Будь же ты проклят, галичское отродье! Ненавижу!!!

Она шагнула вперед, что есть силы, обеими руками отпихнула мужчину со своего пути, быстро прошла через палату, распахнула дверь, растолкала бояр и стремительно умчалась в глубину коридоров.

– Кажись, на сей раз литовская ведьма обломалась! – довольно усмехнулся Василий Юрьевич, провожая взглядом свергнутую женщину, и ласково погладил наборную рукоять кинжала. – Батюшку приворожить не смогла.

– Как ошпаренная кошка стреканула! – весело фыркнул Дмитрий Юрьевич.

– Да! – поддержал обоих братьев Дмитрий Красный и первым вошел в Думную палату.

Их отец стоял перед возвышением, задумчиво разглядывая монументальное, чуть желтоватое кресло, именуемое московским троном.

– Что прикажешь делать теперь, батюшка Великий князь? – громко спросил Василий Юрьевич.

Юрий Дмитриевич не ответил, продолжая рассматривать сиденье из слоновой кости.

– Примерь, батюшка! – предложил Дмитрий Красный. – Опустись на него!

– Да уж насиделся, – повернулся к сыну Юрий Дмитриевич. – Прошлым летом насиделся. Нечто забыл? – и лаконично пожаловался: – Неудобное.

– Прикажи поменять!

– Отцовское… – так же кратко напомнил князь.

Дверь отворилась снова, впустив в палату круглолицую женщину в бархатном платье с явственно великоватым корсетом. Женщина слегка поклонилась и громко спросила:

– Ты полагаешь пировать по случаю победы, княже?

– Тебе-то что за дело, рабыня? – оглянулся на нее Василий Юрьевич.

– Ты кто такая? – гневно спросил и Дмитрий Юрьевич. – Ты как разговариваешь с государем?!

– Оставьте, дети, я ее знаю! – улыбнулся Великий князь. – Это душа здешнего дворца. Вижу, Пелагея, ты так и не перешила своего наряда?

– Это уже другой, великий господин, – чуть склонила голову женщина.

– Вестимо, придется награждать тебя снова, – сделал вывод Юрий Дмитриевич. – Так чего ты желаешь узнать, дворцовая красавица?

– Коли вы пришли грабить, воля ваша, – развела руками Пелагея. – А коли владеть, надобен учет и порядок. Я ключница, кухня, амбары, ледники и погреба в моей заботе. Если ты собираешься пировать, мне надобно знать, сколько будет гостей, какой знатности и чем ты намерен их потчевать? У меня имеется семь бочек вина хорошего, десять вина обычного, пятнадцать вареного хмельного меда и двадцать бочек выстоянной браги для слуг. Коли ты готов ограничиться соленьями, ветчиной и заливным, стол можно накрыть через час, коли желаешь угощений жареных, печеных и убоины, стряпухи управятся часа через три, коли угощения особого, на блюдах, вертелах, с красотой и посадочной росписью, то токмо завтра, не обессудь.

– Вы слышали, дети мои? – улыбнулся Юрий Дмитриевич. – Разве она не заслуживает самого лучшего сарафана?

– Соленьями обойдемся! – поспешил ответить князь Василий. – Главное – вина поболее!

Ключница невозмутимо промолчала.

– Мои бояре с дороги, Пелагея, они устали и проголодались, – размеренно проговорил Юрий Дмитриевич. – Они не готовы ждать три часа и уж тем более томиться до завтра. Накрой столы как можно обильнее и как можно быстрее. И выкати брагу для холопов. Закуску тоже какую-нибудь для них поставь. Сможешь?

– Если вы со свитой готовы кушать ближайшую неделю токмо рябчиков и баранину, великий господин, я могу выставить худородным воинам все бочки с грибами, капустой, яблоками и прочие квашения, мочения и соления. Великокняжеских погребов хватит на всю Москву. Но токмо на один день.

– Пусть будет так! – кивнул новый Великий князь. – Потерпим недельку на мясе, покуда свежие припасы из усадеб не подвезут. Я тебе доверяю, повелительница дворца. Сделай пир как можно быстрее и веселее. Чем за сие придется заплатить, разберемся опосля.

– Пир на весь мир али токмо для бояр и дружины?