Месть королевы мафии (ЛП)

— Они не числятся ни директорами компании, ни сотрудниками, но им не составит труда спрятаться за другими, если они захотят сохранить это в тайне.

Ренцо качает головой.

— Я не понимаю. Когда эти ублюдки успели построить такой бизнес? Ни у кого из них нет ума, — добавляет он. — Должно быть, они там по другой причине.

Я бы не была так уверена в этом.

Я многого не знаю о своем муже.

Массимо исчезает каждый день, и неясно куда он идет и что делает. Когда я спрашиваю, он говорит, что работает над передачей дел с Гейбом, но я подозреваю что, что-то не так.

Официальная церемония назначена через месяц — через месяц он будет официально приведен к присяге в качестве дона Греко, главы семьи, и займет свое место в «Комиссии».

Когда это произойдет, мы официально станем самой влиятельной парой в мафии, и в глубине души я очень этим довольна.

— Продолжим позже, — говорю я, когда Эцио открывает мою дверь.

— Будь осторожна, — как всегда, предупреждает Ренцо.

Я киваю, вылезая из машины и садясь на заднее сиденье рядом с паханом Смирновым.

— Мне не нравятся все эти маскировочные штучки, — говорит тот, тут же протягивая мне водку.

— Я тоже, но это необходимо. За мной следит частный детектив. Я использую Николину как приманку, но все равно не могу рисковать. Мы можем обсудить то, что нужно здесь так же легко, как в пентхаусе или офисе, — я проглатываю прозрачную жидкость, глядя на своего делового партнера с ноткой беспокойства.

Что-то не так.

В воздухе витает напряжение, которое я никак не могу уловить.

— К чему срочная встреча?

— В Москве теряют терпение. Им нужно увидеть прогресс в Нью-Йорке.

— И они увидят, в свое время. Все налажено. Мы очень скоро уберем мексиканцев и китайцев, а с ирландцами достигнуто соглашение.

— Это не было частью сделки.

— Я должна адаптироваться. По этому плану мы по-прежнему будем поставлять все наркотики в «Большое яблоко⁷». Согласно нашей договоренности, шестьдесят процентов будет поставляться из России, а сорок — от колумбийцев.

— Но итальянцы об этом не знают.

— Пока нет, — огрызаюсь я, раздраженная его манерой допрашивать. Я выпиваю еще одну порцию водки, потом поворачиваюсь к нему лицом. Кожа сиденья скрипит под моей задницей. — В чем, собственно, дело? Эти планы были разработаны много лет назад. Ты помог. Что тебя сейчас не устраивает?

— Как ты сказала, мы должны уметь адаптироваться, — он взмахивает рукой в воздухе. — В Москве происходят политические изменения. Мой новый босс — человек нетерпеливый. Ему нужны результаты сейчас.

— Вы сейчас поставляете сорок процентов наркотиков в США.

— Мы хотим получить все, — выпаливает он.

— И вы их получите. Со временем.

— Мой босс хочет видеть больше прогресса.

— Умерь его ожидания и потяни время. Мы так близки к цели, нельзя торопиться. Я пока не заслужила их доверия.

— Пфф… — он взбалтывает прозрачную жидкость в своем бокале, а затем пьет. — Раздвинь ноги, как ты всегда это делаешь, и ускорь процесс.

Возмущение и гнев вырываются на поверхность, вскипая в моей крови.

— Не переступай черту, Антон.

— Не понимаю, в чем проблема. К черту Маццоне. Да пошли они все. Привлеки их на нашу сторону. Сделай все, что должна, чтобы быстро завоевать их доверие.

Его намек на то, что мой успех обусловлен исключительно моими способностями к обольщению, — большое оскорбление. Как будто мои стратегические навыки, упорная работа и тщательное планирование не сыграли никакой роли. Антон всегда был мудаком, скрывающимся за вуалью вежливости и профессионализма, или я просто этого не замечала? Я могла бы поспорить с ним, но знаю, когда нужно промолчать. Здесь происходит что-то другое, и я должна понять, что именно.

— Или что? — я допиваю водку и спокойно ставлю рюмку на место. — Это угроза?

— Да не обижайся ты. Я просто говорю, что нам нужно ускорить планы. Не я решаю, Катарина. Из Москвы угрожают, они недовольны.

— Ты должен успокоить их, пока не наступит подходящий момент. Мы не можем проявить себя слишком рано, иначе все будет напрасно.

Он берет мой подбородок.

— Это из-за твоего нового мужа? Он повлиял на тебя?

Какого черта он это сказал?

— Не говори глупостей. Он мой враг, — я с силой убираю пальцы Антона от своего лица, надеясь, что слова прозвучат убедительно. — Массимо именно там, где я хочу его видеть, — подшучиваю я. Наша с ним битва характеров все еще продолжается, несмотря на то, что мы оба размахиваем белым флагом.

— Докажи это, — говорит он, расстегивая молнию и доставая член из штанов. — Отсоси мой член.

Меня захлестывает дикая ярость.

— Не знаю, что за игру ты затеял, но мне нечего доказывать. Я не буду сосать твой член. Убери эту хрень, — я бросаю на него смертоносный взгляд, изображая контролируемый гнев, но по моему позвоночнику пробегает страх.

Все изменилось.

Я не знаю, почему и что это значит, но это все меняет.

Никто не будет манипулировать мной.

Ни один человек.

Ни один русский.