Месть королевы мафии

Рина засовывает кляп обратно в рот Саверио, когда тот начинает выкрикивать всякую чушь, и вынимает его только тогда, когда на складе никого не остается, кроме нас и ближайшего окружения Рины. Мне не нравится, что Ренцо здесь, но мы не можем его выгнать, не вызвав его гнева. Он как скороварка, готовая взорваться, и я не буду заставлять его совершать неразумные поступки. Пока мы точно не узнаем, что задумал этот парень, разумнее всего держать его при себе.

— Ты не сможешь меня убить, — Саверио выпячивает грудь. — «Комиссия» снимет с тебя за это ответственность, но Анаис никогда тебе этого не простит.

Вопрос стоит так: убей или будешь убит, и он переоценивает свою значимость. Его приезд за Катариной не оставил моей жене выбора. Салерно знает об этом. Он также знает, что, приехав сюда, он столкнется с серьезным численным превосходством. Может быть, он думал, что его передадут «Комиссии», и его прошлое, связанное с доном Маццоне, поможет ему сохранить жизнь. Или, может быть, он хочет умереть. Глядя на его усталое, бесполезное, старое тело, в это не так уж трудно поверить.

— Никто не узнает, что это была я, — она обходит его, окидывая взглядом с явным отвращением. — Вина ляжет на русских.

— Ты всегда была неблагодарной тварью. И это после всего, что я для тебя сделал!

Рина бьет его по лицу, и его голова откидывается назад под неудобным углом.

— Нихрена ты не сделал, и ты это знаешь. Использовал меня как няньку для Анаис, потом из-за ревности выдал меня замуж. Ты отдал меня этой свинье Конти, зная, что он со мной сделает, — на этот раз она бьет его в живот, нанося несколько точных ударов в солнечное сплетение и по ребрам.

Саверио одаривает ее мерзкой ухмылкой, изо рта у него вырывается воздух, и он с трудом дышит.

— А твой новый муж знает, кто ты? — когда он смотрит на меня, в его глазах появляется злобный блеск. — Он знает…

Катарина затыкает ему рот кляпом, заставляя его замолчать. Она поворачивается и подходит ко мне.

— Я расскажу тебе. Он только исказит правду и попытается поссорить нас, — ее глаза ничего не скрывают от меня, и я знаю, что она искренна.

— Все в порядке, — я быстро целую ее. — Я доверяю тебе. Хочу услышать это только из твоих уст.

Испытав облегчение, она сжимает мою руку, прежде чем вернуться к своему отчиму.

— Жаль, что у меня нет времени помучить тебя, ничтожество, — говорит она, разрезая ножом рубашку на его выпирающем животе. Пуговицы разлетаются, и на пластик хлюпает кровь, когда Катарина обходит его, нанося мелкие порезы. — Ты для меня ничего не значишь, и единственный человек, который будет скучать по тебе, — это Анаис, но я планирую это исправить. Она должна знать все, и я ей расскажу. Со временем она тоже возненавидит тебя. Она присоединится ко мне, станцует на твоей могиле и отпразднует твою смерть.

Моя жена заблуждается, если правда верит, что это произойдет. Мне не нужно хорошо знать Анаис, чтобы понять, что она никогда не поддастся на уговоры. Я не могу винить Рину за ее преданность сестре, даже если Анаис этого никоим образом не заслуживает. Я беспокоюсь о последствиях, но это беспокойство стоит отложить на другой день. Есть более насущные требования, например, сделать так, чтобы русские попались на это, а «Комиссия» поверила без каких-либо подозрений. Рине ничего не будет грозить. Я добьюсь этого, даже если мне придется пожертвовать своей честностью или жизнью.

Никто не осмеливается заговорить, пока Рина изгоняет демонов. На каждом лице читается облегчение, когда она убивает его, из его глаз текут слезы, а сквозь кляп доносятся приглушенные крики. Он мочится в штаны, и мы с Фиеро обмениваемся взглядами. Это жалкий способ для дона уйти из жизни, но неправильный выбор Саверио привел к этому моменту, и он полностью сам виноват.

Рина срезает с него пропитанные мочой штаны, оставляя его полностью обнаженным. Его член болтается между мясистыми бедрами, и он представляет собой отвратительное зрелище. Пойманный в ловушку стыда он пытается найти выход, когда Рина вонзает свой нож в его задницу сквозь планки стула, пихая в него острое лезвие.

— Это даже близко не сравнится с той болью, которую я испытывала, когда Пауло и его люди неоднократно насиловали меня, — кровь растекается лужицами позади него, и еще больше крови вытекает спереди, когда Рина проделывает глубокую дыру в его животе.

— Ух ты, она не сдерживается, — бормочет Фиеро себе под нос, когда Рина глубоко вонзает нож, вращая его внутри живота, разрывая его плоть в клочья. — Она уравновешенна и сосредоточена, когда на нее давят. То, как она справилась с ситуацией, когда мы попали в засаду, произвело на меня серьезное впечатление. Она потрясающая женщина.

— Моя жена — королева. Настоящая королева мафии. И она моя, — я сверлю его убийственным взглядом, предупреждая, чтобы он придерживал свои мысли строго в рамках профессионального уважения.

Он ухмыляется, наклоняясь, чтобы прошептать мне на ухо.

— Я все еще буду рад, если ты поделишься.