Месть крысиного короля

Их Величество с утра занедужил. Ночью он забрался в погреб и просидел там до утра, охраняя припасы. Он простудился, объелся тухлятины и теперь лежал, постанывая, и требовал теплого молока. Не надо смеяться, я не понимаю крысиный язык, зато всегда знаю, что хочет Их Величество. Сейчас он хотел молока, я грела, а папа носился из угла в угол.

– Мать тоже хороша, работу бросила, – ворчал он. Потом осекся, вспомнил, что мама в больнице, и совсем загрустил: – Что делать-то Светка?

Я была занята снятием пенки:

– Попроси Их Величество, он поможет.

– Он?! – папа кивнул на крыс. Король валялся на диване с несчастной мордой. Он глянул на папу и поморщился, мол не до тебя мне.

– У него животы болят, – вступилась я за короля. Попробуй сам. Ты же возил свадьбы на «Линкольне», почему бы снова не попробовать?

Папа покрутил пальцем у виска:

– Знаешь, сколько свадеб надо перевезти, чтобы уплатить этот налог? Если поженить всех совершеннолетних в Москве... – он задумался, подсчитывая, хватит ли в таком случае на налог. Кажется, получилось, что хватит.

– Глупости! – подытожил он. – Надо переезжать на старую квартиру!

Это был удар ниже пояса. Если пресса разнюхает, что восходящая поп-звезда переехала в пятиэтажку, я здорово упаду в глазах поклонников и, главное, продюсера. Так здорово, что первый клип может оказаться и последним... А что делать?

– А подождать они не могут? – спросила я. – Сделать исключение для звезды и все такое?

Папа так посмотрел на меня, что стало ясно – не могут.

* * *

Я выключила молоко и оставила на плите остывать. Их Величество сполз с дивана, подошел к плите и нетерпеливо поскреб ее лапкой. Я сказала:

– Подожди, пока остынет.

Но король ждать не хотел. Он скреб плиту, оставляя на металле ровные царапины. Папа подошел к нему:

– Выручай, Величество, – он хотел присесть на корточки, но неловко двинул локтем и опрокинул ковшик с горячим молоком. Прямо на короля. Их Величество взвизгнул и убежал под диван.

– Ну вот, – расстроился папа, – я не хотел, извини.

Я полезла доставать короля и обрабатывать ожог. Обрабатывать, собственно, было нечего – короля спасла густая шерсть, я нашла только несколько красных пятен на коже. На всякий случай помазала ожоги мазью, подула, почесала королю животики, и он успокоился.

Папа, чувствуя свою вину, больше не подкатывал к королю с просьбами. Сказал:

– Съезжу к маме в больницу, – и уехал.

В больницу. В травматологию, следом за мамой. За ним захлопнулась дверь, а через две минуты под окном уже выла «Скорая».

Папа попал под автобус и сломал бедро, – это все, что мне удалось вытрясти из суетящихся санитаров. Папины же слова все сводились приблизительно к: «Ни фига себе, съездил в больницу!», – но очень приблизительно.

Я осталась одна в чужом особняке с не заправленным «Линкольном», пустым кошельком и погребом, полным наполовину стухших продуктов. И все так неожиданно...

Я повернулась к королю:

– Что ж ты, Величество, мышей не ловишь?

Король презрительно пукнул.

* * *

Что вдруг такое стряслось, что за череда неприятностей?! У нас же есть талисман – крысиный король, всемогущий, добрый... А родители в больнице. И дом хотят отобрать за налоги...

Их Величество лежал на диване со страдальческим выражением на мордочках. К простуде и поносу прибавился еще и ожог, пусть и не сильный, но все равно неприятно. Может, в нем все дело? А что? Логично! Если талисман нездоров, то и нам не везет.

Я бросилась опять кипятить молоко. В голову лезли дурацкие мысли: где же взять денег, чтобы заплатить этот налог? Где вообще взять денег? Летом поедем «чесать» по курортным городам, продюсер обещал, что деньги будем складывать в чемоданы. Но для этого надо, чтобы меня знали. Все, что я зарабатываю на концертах, и еще куча денег продюсера уходит на то, чтобы наш с Их Величеством клип крутили по телеку. Мне дают по сто баксов на карманные расходы. Это много для восьмиклассницы, но катастрофически мало для звезды....

Наудачу я позвонила продюсеру – может, даст денег? В конце концов, проект «Светка» должен принести ему больше, чем мне.

Трубку взяла секретарша. Я слышала, как продюсер шепнул:

– Лебедева? Денег будет просить. Скажи, что я уехал.

Что ж, ответ ясен: не больно-то нужен ему проект «Светка». У продюсера есть бренд: группа «Гимназия». Бренд – то, что все знают, то, что приносит деньги. Я солистка, но сама по себе не бренд. Светку легко заменить на Зойку или Зинку, уж я-то знаю. Сама две недели кривлялась за Тутси, и никто даже не заметил.

Стало еще паршивее.

Их Величество как ни в чем не бывало хлебал молочко из кружки, с ехидцей поглядывая на меня. Что делать? Что делать? Снимать штаны и бегать... Да, скоро будем бегать без штанов, и то не все. Папа с мамой бегать еще долго не смогут. Папа – точно. Сломанное бедро долго срастается.

– Подлый ты, Ваше Величество, – неожиданно для самой себя ляпнула я. Крыса-то при чем? Может, я сама бездарность, потому продюсер и не хочет со мной разговаривать... А может, и не сама?..

Глава XIX Как Липатов сказал то, о чем я боялась подумать