Месть лавандовой феи (СИ)

Жизнь с того момента, как он потерял свою первую любовь, стала такой пресной… Намек на вкус он ощутил рядом с вдовой султана и был готов влюбиться, но та оказалась мошенницей, еще и к целителям не явилась, а принц почему-то встал на ее сторону… Неважно, вдова султана просто увлекла его своей необычностью, а при виде Теали он снова почувствовал себя живым. Парадокс — чувствовать отблеск жизни рядом с призраком.

Он хотел сказать, что готов сопровождать Теали хоть к самой Коре, готов пойти за ней за черту.

Но Ронна не позволила. Бросилась ему наперерез, схватила за плечо.

— Любишь?! — взвизгнула она как сумасшедшая, расхохоталась.

Трент невольно обернулся и попытался отцепить жену от себя. Не тут-то было.

— Ты не можешь ее любить, не можешь! Я все сделала, чтобы ты ее не любил! — И снова этот безумный смех.

— Что ты сделала? — В уме пронеслись тысячи предположений, но ни одно не могло объяснить сумасшедший, пробирающий до костей своей жутью хохот Ронны.

Та на секунду замолчала и вдруг начала говорить быстро, запинаясь и глотая окончания слов, как в горячке:

— Тебе следовало с самого начала полюбить меня, тогда все было бы хорошо и правильно. Мы были бы прекрасной парой, Теали была бы жива, и я бы с ней продолжала дружить… Не было никакого приворота. Ритуал был, и лаванда отдала сок алтарю… — Тут Ронна обернулась к призраку и накинулась с претензиями уже на него: — Потому что за глупость ты можешь винить только себя, ты подарила мне лаванду, не поставив никаких ограничений, и это я принесла того мальчишку в жертву Коре. — И снова тряхнула мужа за руку: — Любишь ее, Трент? Вот и знай, что за твою любовь она не просто заплатила жизнью, но и умерла страшной смертью!

— Ронна, ты…

Внезапно Трент понял, что Ронна говорит правду, что она действительно расчетливо замучила тогда сына пекаря, подставила Теали, обрекая на чудовищную смерть. Он шарахнулся, от отвращения горло сдавило тошнотой.

А Ронна без капли раскаяния смотрела на него с вызовом, взглядом победителя.

— А он так и не полюбил тебя, верно, подруга? — Лунный свет вдруг заклубился лентами, свился в кольца вокруг обоих супругов и легко растащил их в разные стороны. И Трент, и Ронна с ужасом поняли, что не могут даже пошевелиться. А призрак Теали выплыл на середину комнаты и какое-то время смотрел в глаза своему бывшему возлюбленному. Потом грустно улыбнулся и покачал головой:

— Все осталось в прошлом, мой хороший. Тебе стоит забыть. Живи дальше.

Трент не успел ничего ответить, хотя и пытался. Но Теа остановила его одним жестом призрачной руки. Ее улыбка изменилась. И она повернулась лицом к бывшей подруге.

Глаза Ронны расширились в ужасе, когда она увидела на лице призрачной девушки вполне реальный хищный оскал фурии.

— Сгинь! Сгинь, нечистая! — прохрипела она, извиваясь в лунных путах и стараясь хоть пальцами воспроизвести отвращающий зло знак Пресветлого.

— Не тебе говорить о чистоте, бывшая лучшая подруга. — Оскал придвинулся к лицу застывшей в ужасе жертвы близко-близко, почти вплотную. — Знаешь, каково это — гнить заживо в каменном мешке, где, кроме сырости, холода и темноты, нет ничего? Только отчаяние… горькое, как безнадежность. Не знаешь? А хочешь узнать?

— Не хочу! — отчаянно завизжала бывшая подруга. — Нет! Уйди от меня! Помогите! Трент!

— Он тебя не слышит. — Оскал стал шире, острые иглы зубов влажно блестели в лунном свете. — А услышит — все равно не поможет. Обидно было, правда? Он так и не полюбил. Ты так старалась… предала меня, предала себя… превратилась в тварь… видела в кошмарах, как тебя ловят, как муж узнает правду… как мой труп приходит к твоей кровати требовать справедливости… видела же, Ронна?

— Да… — едва слышно всхлипнула бывшая подруга.

— Но это было только в самом начале, верно? А потом ты успешно договорилась со своей совестью. И забыла. Почти. Кошмары стали такими редкими, что на них можно было не обращать внимания…

— Да…

— Увы, дорогая. Отныне ты будешь помнить всегда. Каждую минуту, каждую секунду. Ты не сможешь есть, не чувствуя затхлого вкуса тюремной баланды. Не сможешь закрыть глаза и не оказаться на моем месте, не почувствовать моей боли. Ты не сможешь даже умереть, потому что тебе нет пути ни в светлое посмертие, ни в темные глубины. Я не пущу тебя туда, сама стану стражем у порога. Пока ты не расскажешь всем правду, пока с моего имени не будут сняты все обвинения, пока память обо мне не станет чистой, пока не исправишь все то зло, что причинила другим людям, пытавшимся найти правду, — не знать тебе покоя!

Глава 57

Кай просидел у кровати Теали до рассвета. Жрец обещал,, и мужчина даже верил, но заставить себя уйти не мог, даже не отреагировал, когда зашла мать. Она что-то говорила про Райдена и призраков, но вникать, кто кого в итоге напугал и кого от кого спасала Джемма, он не стал. Зачем? Спасла же. Кай ждал и держал Теали за руку, такую холодную… Пугало, что это привычный холод. У живой Теали руки часто бывали совсем ледяными.