Месть Ледовой Гончей

Я уже отступил прочь, смешавшись с замершими от неожиданности людьми и превратившись в одно большое эмпатическое ухо. Раздражение, удивление, страх, боль, тревога, скука, сомнения окружающих – все разом обрушилось на меня и едва не свело с ума. На лбу выступила испарина от эмоций, прорвавшихся сквозь неумело выстроенный опытом барьер. Я искал подозрительность в душах людей, искал взгляды, обращенные в мою сторону. Но все смотрели на истеричную девушку, в которую превратилась Лайла.

– Кто-нибудь поможет мне?! А?!

Послышался чей-то ядовитый комментарий. Могучий страж вернулся к отчитыванию молодняка, дверь хлопнула раз, другой. К Лайле поспешил затянутый в форму стражник, со спешно нарисованным на лице участием.

На меня никто не обращал внимания. И я, стараясь быть невидимым, направился к дверям, ведущим внутрь ставки.

Кабинет шерифа находился где-то там… За моей спиной возмущалась Лайла, рассказывая о негодяе, укравшем ее кошелек. Сказительницу пытались успокоить, но та вырывалась и кричала все громче, привлекая к себе всеобщее внимание.

Где-то за глазами образовалась тупая боль от урагана чужих чувств, но я должен был слышать. Должен был знать.

За дверью оказался коридор и простая лестница из железных ступеней, ведущая наверх и вниз. По пролету на второй этаж тяжело поднималась женщина, терзаемая внутренней болью. Она цеплялась за перила, словно те придавали ей сил. Шанс.

Я оказался рядом с ней, осторожно взял за руку:

– Позвольте я помогу.

Женщина, чье лицо хранило на себе печать горя, удивленно, но благодарно кивнула.

– Осторожнее, ступайте осторожнее, пожалуйста, – сказал я. Мимо прошел стражник, посмотрел на женщину, на меня и принял нас за семью. Хорошо, Эд. Вдох-выдох, Эд. Тут наверняка есть эмпаты, и они не должны почувствовать твоего напряжения.

Я погрузился в горе женщины, впуская его в себя. На глаза сами собой навернулись слезы переживания за сына, схваченного людьми Тайного Двора и томящегося где-то в подвалах ставки.

«Ты мерзавец, Эд…»

Боль в голове запульсировала ярче, словно кто-то вгонял в череп стальные гвозди.

– Они говорят, что он вор… А он не вор, – прошептала женщина и всхлипнула. – Он никогда бы не взял чужого. А они…

Я слушал ее плач и сам готов был расплакаться. Скорбной процессией мы поднялись на три этажа, и за это время несколько служителей Двора (и среди них один эмпат) прошли мимо. Один стражник остановился, строго спросив, куда мы направляемся, и, удовлетворенный ответом горожанки, идущей к боевому инспектору Монро, поспешил по своим делам.

– Все будет хорошо… – сказал я женщине, когда мы поднялись на последний пролет. Лестница вела дальше, в коридорах на этаже стояли в ожидании перед кабинетами люди. Все меньше простых посетителей и все больше работников Двора. – Шериф справедлив.

– Где шериф… а где мой мальчик, – горько сказала женщина.

«Да, действительно, Эд. Где же шериф?»

Горюющая мать медленно пошла по коридору прочь от лестницы, а я посмотрел наверх, унимая волнение и силой выталкивая из себя несчастье чужого человека. Не время. Стыдно станет потом. Сейчас я был готов на многое. Принятое решение вело вперед, и оборачиваться в такие моменты нельзя.

Под ногами загудели металлические ступени. Я перепрыгивал через одну, поднимаясь выше и выше. На следующем пролете мне встретился немолодой служитель Двора, задумчиво стоящий у дверей в ожидании. Безмятежный, благодушный, радующийся чему-то. То, что надо.

– У меня послание к шерифу от инспектора Монро! – протараторил я. – Где мастер ан Найт?

– На следующем этаже, – поверил мне мужчина. – Направо.

Он проводил меня светлым взглядом.

Светлый бог, как легко у меня получилось! Воодушевленный, я пролетел на указанный этаж и повернул направо. Коридор, с рядами дверей по обе стороны, был почти пуст. Лишь один человек шел мне навстречу.

Но и его хватило. Дар эмпата забил тревогу – мужчина возмутился моим присутствием. Губы служителя закона плотно сжались, глаза сузились. Я сделал вид, что ничего такого не заметил, и хотел было протиснуться мимо, но стражник схватил меня за плечо.

– Куда пошел? Ты кто такой?! – процедил он. Боль хлестнула за глазницами так сильно, что я чуть не потерял сознание.

– Послание от инспектора Монро, лично шерифу в руки! – Cлова вывалились изо рта как куски непроглоченной каши.

На него волшебные слова не возымели такого же действия, как на служителя с лестницы.

– Чего-о-о? – издевательски протянул он. – А ну пошел вон отсюда.

Мне вспомнились уроки Тороса. Резким ударом в горло я свалил стражника на пол, мужчина грохнулся, хрипя и изумленно пуча глаза.

«Всегда добивай…» – послышался в голове голос Тороса.

«Солдат нельзя убивать!» – закричал Буран.

Я присел над пытающимся позвать на помощь стражником и с силой ударил его головой об пол. Солдат обмяк. Дышит? Дышит! Слава Светлому.

В конце коридора обнаружилась дверь, заметно отличающаяся от прочих. Высокая, широкая. Рядом с ней висела блестящая табличка.