Месть легионера

Он подпихнул одну руку по плечи своего друга и почувствовал что-то мокрое и липкое. Тогда он подцепил его колени второй рукой, и... «Принял вес на грудь»...

– А-а-а-а-а! – проорал он, как настоящий штангист.

Как тогда у него хватило сил подняться с колен с телом своего друга на руках, теперь уже никто не узнает, но...

Он прижал Задиру в своей груди и понес...

Нет, не в церковь...

Он понес его посредине улицы... Той улицы, по которой должны были въехать в Бьелу Цыркву ооновцы из Тутина...

– А-а-а-а!!! Та-та-та-та-та-та-та!!! – залился где-то совсем рядом, всего в нескольких метрах, MG прапорщика Горе.

– На-а-а-а-а! Та-та-та-та-та-та! – стрелял от бедра из своего пулемета Гранд, стоя во весь рост в открытых дверях церкви...

Только все это в тот момент совершенно не касалось Филина. Словно он смотрел кино, которое не имело к нему никакого отношения...

Он нес своего друга на руках, как любящий жених несет невесту, прижимая к своей груди.

– Что же ты молчишь, капитан? – говорил он ему в самое ухо. – Что ты молчишь? Ну, подумаешь, лопатку прострелили!.. В первый раз, что ли?! Подлечишься, поправишься! На Дон твой съездим... Слышишь меня, казак?! Я ведь Дона никогда не видел! Кто ж мне его покажет, если не ты?! Давай, Клим! Давай! Открывай глаза, спецназ!!!

Он смотрел вперед, на дорогу, где уже показались огни мощных фар и слышался рев нескольких мощных двигателей – болгары из Тутина спешили на помощь... Андрей шел туда, к ним навстречу, когда...

– Спецназ не плачет, капитан... – раздался еле различимый шепот.

Взгляд Клима был как никогда ясный и чистый.

– Мужчины не плачут, братка, мужчины огорчаются... – Андрей прижал к себе друга еще сильнее и прибавил шаг. – Это я так, на нервной почве... Сейчас добежим до болгар, а они тебя вывезут отсюда!

– Не надо...

– Что?

– Не надо, Андрюха... – Клим посмотрел куда-то вверх, мимо лица Андрея. – Хреновый день... Сначала чуть башку на отрезали... Теперь вот... Отвоевался Задира...

– Не гони, Клим! Все будет в порядке...

– Давай лучше, братишка... Споем... В последний раз...

Клим кашлянул и из уголка его рта выкатилась тугая бурая струйка крови, но только он уже не обращал на нее внимания:

Под зарю вечернюю
Солнце к речке клонит.
Все, что было, не было,
Знали наперед...

– Помогай, Одесса! – прохрипел он слабеющим голосом.

Андрей смотрел на своего друга, а из его глаз катились огромные слезы:

...Только пуля казака
Во степи догонит.
Только пуля казака
С коня собьет...

Задира закрыл глаза и прошептал еле слышно:

Из сосны, березы ли
Саван мой соструган.
Не к добру вечерняя
Эта тишина...

Тело его обмякло и стало как у тряпичной куклы...

– А-а-а-а-а-а!!!! – заорал Андрей во все горло. – А-а-а-а!!!

...Только шашка казаку
Во степи подруга.
Только шашка казаку
Во степи жена!..

– А-а-а-а! С-суки-и-и! – Андрей стоял посреди дороги на коленях и баюкал на своих руках тело погибшего друга. – Всех порву-у-у! Га-а-а-ды!!!

Мимо него промчались в сторону деревни два БТРа, завывая двигателями, работавшими на повышенных оборотах. Взвизгнув тормозами, остановился джип, и из него на дорогу выбрался молодцеватый военный:

– Капитан Градко Стоянов! – представился он, отдав честь. – Вам нужна помощь?

– Лейтенант Ален Фэрри... – ответил Андрей. – Помощь нужна жителям деревни, капитан... Только не подстрелите никого из моих людей... Я и так уже потерял друга...

– Понимаю...

С помощью «Касок» бой закончился через несколько минут...

Результатом его стали двадцать пять уничтоженных албанских боевиков, девять погибших сербов и...

Клим Белоконь, капитан-пенсионер спецназа ВДВ, сержант-шеф Французского иностранного легиона, или просто Задира...

Страшная и невосполнимая потеря...

10 апреля 2000 г. Косово

...Любой зверь имеет хоть каплю жалости.

Я не имею – значит, я не зверь!..

У. Шекспир

...Андрей был похож на зомби, а в его голове поселилась одна мысль:

«Я отомщу за тебя, Клим, братишка!.. Найду эту падлу и пристрелю, как бешеного пса!!! И плевать, кто он и кем был!..»

В 9.30 утра, когда страсти понемногу улеглись, ооновцы собрали все трупы боевиков, а его бойцы доложили, что среди боевиков нет «курильщика» и еще одного, скорее всего самого командира всего этого отряда. Когда Тень доложил, что эти двое ушли в горы через юго-западный распадок, при этом он сам чуть было не стал жертвой страшной пули, выпущенной из винтовки «курильщика» – спасло Владимира только то, что они уходили очень быстро и снайпер стрелял на бегу, от бедра и практически не целясь. Когда вся его команда собралась над телом погибшего друга. Именно тогда в его голове и созрело это решение:

– Горе, Джагглер! Наши машины сюда!.. – проговорил он тихо, но твердо.