Месть легких денег

– Морис, – сказала она и заглянула ему в глаза, после чего спросила кротко: – Ты ведь хотел сделать мне предложение?

– Ну, – растерялся он.

– В смысле, жениться на мне, – поторопила она его.

– Я и сейчас этого хочу! – вырвалось у него более пылко, чем ему хотелось бы.

– Вот и прекрасно! – обрадовалась она. – Я представлю тебя Варваре как своего жениха! – она чуть ли не захлопала в ладоши.

– Это ещё зачем? – спросил он удивлённо.

– Всё очень просто! Я звоню Варваре Лебедевой, ссылаюсь на рекомендацию Ирины Аркадьевны и, сообщив, что я собираюсь замуж, прошу её сделать мне эскиз свадебной прически!

– То есть мы поженимся? – спросил он с тайной надеждой и явным опасением.

– Нет! – ответила она.

Его лицо помрачнело.

– Морис, солнышко, – она ласково приобняла его, – ты должен согласиться на это!

– На что на это?!

– Не притворяйся! Ты прекрасно понимаешь меня!

– Я не хочу играть такими вещами! Неужели вы не понимаете?!

– Это ты не понимаешь! Так нужно для дела!

– Даже если я соглашусь на вашу аферу, – сердито проговорил он, – то вам всё равно не удастся сохранить свои волосы нетронутыми.

– О! Это уже моя забота! Ты можешь не беспокоиться. Ты согласен?

– Вы вьёте из меня верёвки!

– Ты что-то путаешь, – рассмеялась она, – верёвки я вью из Шуры.

Наполеонов действительно часто произносил эту фразу применительно к себе.

Но Морис не собирался сдаваться и сказал:

– Вы вьёте их изо всех мужчин, попавших в ваши руки.

– Ты шутишь, Морис! На фига мне столько верёвок? – И она весело расхохоталась.

Именно в этот момент Миндаугас понял, что снова пойдёт у неё на поводу.

Он тихо вздохнул и отвернулся к окну. А за окном косые солнечные лучи падали на островок оранжевых настурций и на клумбу с ярко-жёлтыми бархатцами. Миндаугасу показалось, что и те и другие охвачены огнём. Точно так, как его любящее сердце.

Через плечо он посмотрел на Мирославу, разговаривающую с кем-то по мобильнику, и догадался, что она уже дозвонилась до Лебедевой и договаривается с ней о встрече.

Он не ошибся. Отключив связь, она подошла к нему, обняла сзади его плечи и уткнулась в его затылок носом. Она явно чувствовала себя виноватой и, желая сгладить ситуацию, ластилась, как большая кошка.

Ему были приятны её прикосновения, не стоило обманывать себя. Но всё-таки он знал, что под её ласковостью скрываются весьма острые когти, которые она легко выпускала в случае необходимости.

– Когда надо ехать? – спросил он, не оборачиваясь, чтобы продлить её ласку.

– Прямо сейчас, – ответила она и отодвинулась.

Взяв себя в руки, он спросил:

– В чём вы собираетесь ехать?

– В смысле? – не поняла она.

– Не в джинсах же и кроссовках! – повысил он голос.

– А в чём же? – прозвучал её голос несколько растерянно.

Он поднял обе руки к потолку.

– О мой бог! Вы же невеста!

– Нет, – покачала она головой. – Я только репетирую.

– Неважно! Всё должно быть достоверно! – убеждённо проговорил Морис.

– Пожалуй, ты прав, – вынуждена была согласиться она.

«Вот сейчас уж я и отведу душу», – подумал он с некоторой долей мстительности.

Всё объяснялось просто – Мирослава не любила наряжаться. Она не вылезала из джинсов, в крайнем случае брюк, водолазок, свитеров и кроссовок. Даже летом она ходила в полукроссовках. Уговорить её переодеться было нелёгким делом.

А Морис так любил наряжать её. Правда, нужно было хорошенько постараться найти в её гардеробе более-менее женственные вещи. Слава богу, что имелись вполне приличные блузки, пара юбок, столько же платьев для особых случаев и несколько пар мягких лодочек без каблуков. Мирослава была девушкой высокой и терпеть не могла обувь на каблуках.

Стоит признать, что всё это великолепие использовалось не по своему прямому назначению, а в качестве маскировки, когда надо было пустить кому-нибудь пыль в глаза или добыть информацию, не раскрывая своих истинных целей, как, например, сегодня.

И так как сегодня Мирослава выступала в качестве его невесты, Морис и впрямь отвёл душу, превратив её в почти что обычную современную девушку, собравшуюся замуж за любимого человека. Морис был уверен, что актёрские способности Мирославы сделают этот образ полным.

Так и случилось. В роль Мирослава начала входить в тот самый момент, как они сели в «БМВ» и выехали за ворота своего участка.

Сидя за рулём автомобиля, Морис ловил в зеркале её ласковые, влюблённые взгляды и в конце концов сам поверил, что везёт свою невесту.

И только один раз, когда он уж слишком засмотрелся на неё, она рявкнула голосом детектива:

– Смотри на дорогу!

Это сразу же отрезвило его, и Морис перестал витать в облаках.

В парикмахерской администратор сразу же, по просьбе Волгиной, пригласила Лебедеву.

– Это вы мне звонили? – спросила Варвара.

– Да, мне вас рекомендовала Ирина Аркадьевна Крапивина.

– О да! – расцвела Варвара. – Ирочка моя постоянная клиентка.

«Ирочка», – отметила про себя Мирослава и представила Миндаугаса.

– Это Морис, мой жених. – И, бросив на Миндаугаса лукавый взгляд, добавила кокетливо: – В последнее время он меня никуда от себя не отпускает.

«Великая актриса пропадает», – подумал про себя Морис.

А Варвара Лебедева пропела: