Месть легких денег

– Да, скорее всего, ты прав в том, что из газет Ревакова узнала о женитьбе сына. А вот о защемлении сердца я очень даже сомневаюсь. Скорее всего, она пришла в бешенство из-за того, что сын сменил не только отчество, но и фамилию. То есть полностью отказался от кровных связей с ней.

– Почему вы так думаете? – недоверчиво спросил Морис. – Фамилия и отчество у него всё-таки изначально, как я думаю, были отцовские.

– Скорее всего, ты прав. Но тем не менее повод злиться у Реваковой был. Я исхожу из характеристик, данных ей знающими её людьми, и из рода деятельности Реваковой. Может быть, даже она сама назначила сыну свидание в этом заброшенном доме!

– Зачем?

– Чтобы запугать его.

– Запугать? – недоумённо переспросил Морис.

– Ну да. Она могла пообещать собрать пресс-конференцию, на которой собиралась рассказать всем собравшимся, кто есть кто! И все узнали бы, что он сын процентщицы, отказавшийся от своей фамилии и своих корней. Надо думать, что будущему тестю это очень не понравилось бы. А Андрею это надо?

– То есть вы хотите сказать, что она не оставила ему выбора?

– Что-то в этом роде, – прозвучал её уклончивый ответ.

– Что же теперь делать?

– Ехать к Наполеонову, – вздохнула она.

– Сейчас?

– Завтра утром. За ночь всё равно ничего не изменится.

– Мне ехать с вами?

– Как хочешь.

– Поеду, – решил он.

* * *

Нельзя сказать, чтобы следователь Наполеонов обрадовался появлению на пороге своего кабинета с утра пораньше двух озабоченных детективов. Но выражение их лиц явно насторожило его, и он, указав обоим на стулья, скорее потребовал, чем попросил:

– Рассказывайте.

Мирослава начала свой рассказ издалека и не спеша.

Наполеонов выслушал её терпеливо и даже заинтересованно, ни разу не перебив. Потом спросил:

– И что ты предлагаешь? Поехать и немедленно задержать Андрея Матвеевича Лобова?

– Надеюсь, вы выяснили номер пропавшего телефона Реваковой?

– Естественно, – фыркнул Наполеонов и пожаловался: – Но что толку? Преступник уже давно избавился от её мобильника.

– Это неважно.

– То есть?

– Ревакова каким-то образом связалась с сыном.

– Пришла к нему в клинику?

– Навряд ли, – не согласилась Мирослава, – я думаю, что она ему позвонила.

– Без посторонней помощи ей сложно было бы узнать номер его мобильника.

– Скорее всего, она его и не узнавала.

– Ты противоречишь сама себе! – проговорил Наполеонов.

– Нисколько.

– Ты же сама сказала, что она ему позвонила!

– Сказала.

– Но номера не знала!

– Шура! Остынь! Я почти уверена, что она позвонила по номеру ветеринарной клиники! Узнать его легко! Он есть во всех объявлениях и на сайте.

– Точно! Ты – голова! – похвалил следователь подругу. – Но для проформы я всё равно должен проверить его алиби. Вдруг оно у него есть?!

– Проверяй.

Вечером Наполеонов позвонил в детективное агентство «Мирослава». Когда Морис по его просьбе подозвал к трубке Волгину, проговорил уныло:

– Пролетели мы с тобой, подруга, как фанера над Парижем.

– То есть?

– Андрей Матвеевич Лобов с вечера и практически до утра, в то время, как убивали его мать, гулял на свадьбе брата своей невесты. Его видела куча народу. И камеры. Так что сама понимаешь.

Мирослава закусила не только нижнюю губу, но и удила:

– Надеюсь, что вы всё-таки провели осмотр хотя бы кабинета ветеринара.

– Обижаешь. Мы осмотрели всё помещение.

– Изъяли что-нибудь?

– Куртку, которой ветеринар пользовался, выходя из помещения за чем-нибудь во двор. Незовибатько сказал, что шерсть на ней имеется. Но совпадает ли с шерстью, найденной на месте убийства Реваковой, он сообщит позднее. Просмотрели камеры в банке. Ты права, автомобиль Андрея Лобова ежедневно, вернее, два раза в день проезжал мимо заброшенного дома. Но, как видишь, это ничего не значит.

– Шура! А ещё машины кого-то из работающих в «Добром докторе» проезжали этой же дорогой?

– Как знал, что ты об этом спросишь! Поэтому всё переписал.

– А что насчёт звонка Реваковой в ветеринарную клинику?

– Озадачил оператора. Телефон-то утерян.

– Но есть номер!

– Я тоже им так сказал. Они намекнули на то, что, мол, не волшебники, но обещали постараться.

– Шура! Позвони мне, когда Незовибатько разберётся со сравнением шерсти с куртки Лобова и с места преступления.

– Ты всё ещё не отказалась от этой версии?

– Нет.

– Я же тебе сказал, что у него алиби!

– Я услышала тебя, – проговорила она бесстрастно. – Позвони мне.

– Ладно! – рявкнул Наполеонов и отключился.

– Шуре нужно всё-таки пить валерьянку, – сказала Мирослава Дону, который всё это время внимательно прислушивался к её телефонному разговору.

Кот что-то промяукал в ответ и спрыгнул с кресла. Морис ничего спрашивать не стал. Он надеялся, что скоро Мирослава сама ему всё расскажет или всё выяснится по мере развития событий.

Наполеонов позвонил после полудня на следующий день и предложил встретиться.

– Приехать к тебе? – спросила Мирослава.

– Да.

Детектив отправилась в путь, не задерживаясь ни на минуту. Морис едва успел запрыгнуть на заднее сиденье её «Волги». Всю дорогу они проехали молча.

Наполеонов уже ждал их, стоя у двери. От нетерпения он переминался с ноги на ногу и встретил их фразой:

– Куда вы запропастились?