Месть — лекарство от предательства! (СИ)

— Правда, мама. Стрэйндж дело свое знает и ошибается редко. Почти никогда, — улыбнулся тот и, глядя на растерянного Гарри, добавил: — Ну, будем знакомиться заново, малыш! Я Тор, твой дядя, Фригга, твоя бабушка — мама твоей мамы. Её, кстати, звали Лив, она пропала совсем юной. Так дальше… Мой отец, Один — приходится тебе дедом, а прохиндей, что тебя схватил и грозился прихлопнуть — Локи, мой сводный брат и твой отец, заслуживающий хорошей взбучки.

— Это правда? — всхлипнул Гарри, надеясь, что это не сон и его не вернут Дурслям.

— Правда, Гарри — понимающе улыбнулся мужчина. Фригга, утирая слезы счастья, заключила новообретенного внука в объятия, давая понять, что мальчик наконец-то дома.

Наплакавшись вволю, Фригга распорядилась, чтобы Гарри одели как подобает принцу, и уже после вместе с ним отправилась в тронный зал, спеша сообщить мужу великолепную новость.

========== Часть 3 ==========

***

Асгард. Тронный зал

Все трое вошли в огромную залитую светом залу. Удостоверившись, что Один готов их выслушать, Фригга взяла Гарри за руку, и подвела к трону, чтобы Всеотец получше рассмотрел ребенка.

— Дорогой супруг, знакомься, это Гарри, сын нашей Лив, что бесследно пропала много лет назад, — на лице Одина отразилось столь откровенное неверие, что женщина тотчас протянула ему результаты теста ДНК. — Тор лично все проверил, любимый. Ошибка исключена.

— Это правда? — с надеждой спросил Один, вчитываясь в скупые строчки. Затем вгляделся в лица жены, сына и притихшего мальчика, ища фамильное сходство. Убедившись, что глаза его не подводят, Всеотец сошел с трона и обнял внука, дав понять, что рад ему и принимает в семью.

— Дорогой, настало время представить нашим подданным сына принцессы Лив, — подала совет Фригга, понимая, что надо действовать на опережение.

— Ты права, милая, — согласился Всеотец и, вглядевшись в Гарри, спросил: — Дитя, под каким именем тебя знают в Мидгарде?

— Гарри. Гарри Поттер, сэр, — смущенно ответил мальчик, понимая, что сейчас наступает переломный момент в его судьбе.

— Зови меня дедушкой или Одином, внук, — улыбнувшись, погладил его по вихрам Один. — Гарри, Гарри… Нет, слишком… Это имя решительно не подходит для принца Асгарда! Дай-ка подумать… сейчас-сейчас… — Всеотец поднял глаза к потолку и задумался.

Два часа венценосная семья азартно перебирала мужские имена и никак не могла выбрать то, что всех бы устроило в равной степени — все-таки имя для асгардца это очень важно.

— Отец, может, Эльвид?{?}[(Эльвид – удачливый)] — наконец предложил Тор. Язык у него еле ворочался, а переспорить мать с отцом никак не получалось. Да и имена, согласуемые с королевской честью, грозили вот-вот кончиться.

— Эльвид? Ммм, а неплохо… Да, пожалуй, ему очень подходит, — согласился с сыном Один. Он поднялся и торжественно распростер руку над головой мальчика. — Слушайте все! Внук мой, нарекаю тебя Эльвидом О́динсоном, принцем Асгарда!

Едва слова отзвучали, зал озарился ярким солнечным светом. Сияние окутало и ребенка, не причинив ему никакого вреда.

По мере того как волшебный свет впитывался в кожу, все шрамы и повреждения исчезали, прямо на глазах мальчик поздоровел, вытянулся и окреп, а непослушные вихры красивыми волнами накрыли плечи.

— Принц Эльвид просто невероятно похож на Локи и Лив, — шептались гвардейцы, воочию наблюдавшие таинство вхождения младшего принца в семью правителей Асгарда.

— Сегодня у тебя великий день, внук. Проси что хочешь! Отказа не будет! — пообещал Один, умиленно глядя на сына пропавшей дочери.

— Один… Дедушка, помоги мне, пожалуйста, увидеться с отцом. Мне очень-преочень нужно поговорить с ним, — прошептал мальчик и вздохнул. — А ещё, если можно, хотелось бы спросить у Дурслей за что они так со мной обошлись.

Всеотец кивнул и повелел Хеймдаллу открыть Радужный мост, чтобы стража могла арестовать жестоких мидгардцев и доставить на суд. Локи тоже недолго оставалось наслаждаться свободой — по его следу пустили лучших из лучших.

***

Тем временем на Тисовой улице Литтл Уингинга

Вернон и Петуния обедали, между делом честя на все лады своего ненормального племянника, который превратил драгоценного Дадлика в свинью и сбежал из дома.

— Не переживай, дорогая, как только дрянной мальчишка вернется, он у меня узнает почем фунт лиха — так ремнем выдеру, неделю спать на животе будет! — бушевал Вернон Дурсль, призывая на голову ненавистного подкидыша всевозможные кары небесные.

— Согласна, милый, — женщина тяжело вздохнула, всплакнув. — Вот только… нашего бедного сыночка уже не расколдовать.

Вернон открыл было рот, да так и замер — входная дверь с грохотом упала. Зазвенели мечи, послышалась тяжелая чеканная поступь, будто по их чудесной прихожей маршировал с десяток закованных в латный доспех средневековых рыцарей. Однако никого так и не увидел. Чертовщина какая-то!

— Что это, Вернон? — испуганно вскрикнула Петунья. Её интуиция вопила, что в доме помимо них, кто-то есть. И он опасен. Смертельно! И явно не один.