Месть Лисьей долины

Но мои опасения только укрепились, когда отставной жених последовал за скорбной процессией на кладбище. В Тарасове их несколько, и все расположены далеко за чертой города. Ехать в такую даль – значит неминуемо потерять несколько часов драгоценного времени. Поэтому сразу же после окончания траурной церемонии в бизнес-центре на Покровке большинство деловых партнеров и знакомых Аркадия Станиславовича расселись по машинам и отбыли восвояси. Остались только родные и несколько самых близких друзей. Тяжеленный дубовый гроб с телом миллионера поставили в катафалк, который солидно и неспешно покатил в сторону кладбища, а за катафалком выстроились в линию машины тех, кто все-таки решил проводить Горенштейна в последний путь. Траурный кортеж сопровождали две машины охраны – Сергей Коваль выделил для этого своих лучших людей. Сидя с близнецами в бронированном автомобиле, я то и дело поглядывала в зеркало заднего вида. В самом хвосте скорбной процессии маячил приметный спортивный автомобиль. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кому он принадлежит.

На кладбище я постаралась не спускать глаз с опасного молодого человека, но это было непросто. Могила, приготовленная для Аркадия Горенштейна, располагалась в «ВИП-зоне», а значит, вокруг было полным-полно обелисков из черного гранита, трехметровых плачущих ангелов, имелись даже фамильные склепы. В отличие от остального кладбища, представлявшего собой продуваемую всеми ветрами равнину с невысокими рядами памятников, ВИП-зона более всего напоминала район городской застройки. За всеми этими монументами могла спрятаться хоть дюжина киллеров. Радовало одно – я точно знала, что нас охраняют, вокруг было полно народу. Хотя слишком уж расслабляться не надо – достаточно вспомнить несостоявшуюся свадьбу близнецов. Кстати, кажется, там были те же самые гости?! Но вот ребятишкам Коваля я доверяла куда больше, чем мальчикам из агентства «Альбатрос-98».

День был пасмурный, совершенно осенний и мрачный, разрытая земля пахла остро и была влажной. Близнецы стояли рядом с непроницаемыми лицами и сжимали в руках букеты из лилий. Я повнимательнее вгляделась в неподвижные лица девочек и решила, что перед выходом из дома сестры наверняка наглотались транквилизаторов. Вадик выглядел совсем худо, а вот Анна держалась молодцом. Мне показалось, что главной причиной этого была гордость – если бы на вдову не смотрело столько чужих глаз, она бы, наверное, все-таки смогла бы выразить свое горе. А так неподвижной фигурой, прямой спиной и острыми чертами лица Анна напоминала памятник, изваяние из черно-белого гранита.

Чтобы гостям не пришлось пачкать обувь, все пространство возле вырытой могилы было застелено искусственным газоном, и его ненатуральная зелень была единственным ярким пятном. По серому небу плыли тяжелые сизые облака, черно-белая толпа полукругом стояла у гроба. Я сканировала взглядом окрестности, но Дамира нигде не было видно. Странно это. Неужели он отстал по дороге? Зачем тогда вообще ехал на кладбище?

Я немного успокоилась. Акчурин казался мне источником угрозы для близнецов, особенно для Валентины. Спортсмен, кажется, имел какие-то претензии к бывшей невесте и вел себя достаточно агрессивно – чего стоит только наша с ним короткая схватка перед бизнес-центром.

А вот киллера я не слишком опасалась. Помимо ребят Коваля, нас незаметно «пасут» агенты в штатском. Наверняка на кладбище заранее расставлены посты, наблюдатели. В деле о предположительном теракте мелочей не бывает, уж если я сообразила, что кладбище – идеальное место для следующего удара убийцы, то в ФСБ и подавно подстраховались.

Так что киллеру сегодня ловить нечего.

Между тем траурная церемония шла своим чередом. Гроб наконец опустили в могилу – никаких нетрезвых работяг с грязными веревками, всю работу сделал специальный подъемник. Пока могилу засыпали землей, кое-кто из присутствующих захотел сказать прощальные слова. К моему глубокому изумлению, Лиза Горенштейн тоже вызвалась произнести речь. Девушка положила лилии на свежий холм земли, выпрямилась, обвела взглядом притихших родственников, судорожно вздохнула, но справилась с волнением и произнесла:

– Наш дядя был замечательным человеком. Все вы знаете, каким он был – добрым, щедрым, ярким. Думаю, многие из вас вели с Аркадием Станиславовичем дела, и знаете, что он был очень честным. Он любил своих друзей и был готов последнюю рубашку отдать любому, кто попросит. Каждый из вас может вспомнить только хорошее о нем. Но для нас с сестрой дядя был не просто опекуном. Он заменил нам погибшего отца, вырастил нас, воспитал. И всем, что у нас есть, мы с Тиной обязаны только ему. Да, именно так.

Я смотрела на бледное лицо Лизы и не могла понять, что же в ее словах кажется мне странным. Была в ее речи какая-то загвоздка, да и гости скорбной церемонии чувствовали себя неловко – переглядывались, опускали глаза, Ващенко несколько раз деликатно кашлянул, а супруга Базарчука прикрыла лицо букетом.