Месть лорда Равенскара

Один глаз у нее совершенно затек — с такой силой сэр Харвей, ударил ее, другой был открыт, но едва ли он что-либо видел, так как взор его был неподвижно устремлен куда-то в пространство. Из носа текла кровь, губы были разбиты, а возле угла рта зияла глубокая кровоточащая рана, след от кольца сэра Харвея. Волосы в беспорядке свисали спутанными прядями. Зрелище было нелепым и жутким.

Понятно, что всем, кто окружил Ромару, она казалась сейчас воплощением мерзости и безобразия.

Медленно, неспешно, но на удивление точно и без ошибок, несмотря на прискорбное состояние невесты, Джошуа начал обряд бракосочетания…

Лорд Равенскар пошевелился и застонал. Камердинер, который наводил порядок в спальне, подошел к нему поближе.

— Вам принести что-нибудь, милорд?

— Да, болван! Кофе и лед мне на голову. Да пошевеливайся.

— Все готово, милорд.

Камердинер подошел к умывальному столику и вернулся с завернутым в полотно колотым льдом, который он аккуратно положил на лоб своего господина. Потом взял серебряный кофейник и налил большую чашку черного кофе.

— Давайте, милорд, я поддержу вам голову, — предложил он.

Лорд Равенскар снова застонал.

— Я сам справлюсь, — с трудом ответил он.

Он сел в кровати. Голова нестерпимо болела, хотя лед уже немного помог. Одним глотком он выпил кофе и снова улегся, поправив на голове сверток со льдом. Через некоторое время лорд Равенскар произнес:

— У меня такое ощущение, Хигнет, что я вчера немного перебрал.

— Я бы так не сказал, милорд. Никогда раньше не видел вас в таком состоянии.

— Это, должно быть, из-за бренди, — задумчиво проговорил лорд Равенскар. — Хорошее было бренди, даже отличное. Но я слишком много выпил.

— В самом деле, милорд, слишком много, — подтвердил Хигнет.

Лорд Равенскар умолк, и Хигнет принялся раскладывать на стуле одежду хозяина. Рядом он поставил» пару ботфортов. Они были начищены до умопомрачительного блеска, и Хигнет знал, что все щеголи с Сент-Джеймс страшно завидовали его господину.

В самом деле, многочисленные приятели лорда Равенскара не раз пытались выведать за весьма приличное вознаграждение секрет особой полировки, которую изобрел Хигнет. По напрасно, он был слишком предан своему хозяину и всегда гордился тем, что служит у такого благородного господина.

— Хигнет! — раздался голос лорда Равенскара.

— Да, милорд? — Камердинер подошел к кровати.

— Мне кажется, что вчера вечером что-то произошло.

— Верно, милорд.

— Что именно?

— А ваша светлость ничего не помнит?

— Если бы помнил, то, уж наверное, не спрашивал бы!

— Да, милорд.

В комнате воцарилось молчание. Потом лорд Равенскар произнес:

— Я готов услышать самое худшее.

— Вчера вы женились, милорд! На лице лорда не дрогнул ни один мускул. Потом он спокойно сказал:

— Примерно это я и ожидай услышать.

Теперь он все вспомнил, с того самого момента, когда Аталия ждана его в гостиной в доме своего отца на Беркли-сквер.

В тот день рано утром Трент получил от нее записку и буквально сгорал от нетерпения, дожидаясь пяти часов вечера. Именно на этот час она назначила ему свидание. Он помнил, как стремительно взлетел по ступенькам и оказался на втором этаже. Она была в комнате одна. «Господи, — подумал он тогда, — до чего же она хороша сегодня!"

Аталия Брей своим появлением произвела фурор в лондонском обществе, пленив воображение и с легкостью завоевав сердца многих достойных джентльменов, которые гордились своим изысканным вкусом. Ее красота превосходила даже те безусловно высокие стандарты женской привлекательности, которые были установлены герцогиней Девонширской, леди Джерси и графиней Бессборо. Они казались распустившимися розами, а Аталия была похожа на изящную орхидею, столь необычную и прекрасную, что у ее ног оказались даже самые закоренелые холостяки и пресыщенные циники. Вот и лорд Равенскар безоглядно влюбился в эту девушку, которую считал первой и единственной любовью в своей жизни. Богатый и очень привлекательный, он всегда был окружен женщинами и недостатка в любовных приключениях не испытывал. По никогда и ни одну из своих многочисленных знакомых он не просил стать его женой. Поэтому он был абсолютно уверен, что Аталия по достоинству оценит все комплименты, которыми он ее осыпал. И она, к его восторгу, ответила ему взаимностью, но все же попросила не торопиться и немного подождать, чтобы они смогли получше узнать друг друга. Безумно влюбленный, ослепленный ее красотой, он был готов согласиться с любой ее просьбой, ждать сколь угодно долго, ведь в конце концов она должна была стать его женой. И он ни на мгновение не сомневался, что его обожаемая Аталия в восторге от его предложения и будет а счастлива носить имя Равенскаров, так же как он будет счастлив обладать ею.

Про Аталию Брей стоит сказать еще несколько слов. Ее отец не принадлежал к лондонской аристократии, хотя и получил хорошее образование и воспитание. И сама! Аталия была принята в высшем свете лишь благодаря своей исключительной внешности. Кроме того, ей удалось войти в общество немногих избранных, что окружали принца Уэльского в Карлтон-Хаусе.