Месть — лучшее лекарство

Наверное, она хочет написать о Шейне и решила посмотреть, как он живет. Но почему же прежде не позвонила? Ах, как некстати эта уборка!

Энни отложила карандаш, расправила складки на платье и бросила быстрый взгляд в зеркало. Как всегда безупречна, даже работа в оранжерее не испортила сложную высокую прическу. Энни вышла из кабинета. Она знала, что мисс Кебер проводили в малую гостиную и наверняка уже готовят чай. В доме Энни всегда был образцовый порядок.

3

Когда хозяйка дома вошла в гостиную, у Кортни появилось непреодолимое желание вскочить с дивана, словно перед ней была представительница королевской семьи. Энни была полна достоинства — не наигранной спеси богатых лентяек, а того внутреннего совершенства, о котором говорят «это врожденное». Энни окружала аура какого-то смиренного величия, как бы глупо это ни звучало. И только оправившись от потрясения, вызванного появлением этой женщины, Кортни поняла, что на самом деле Энни вовсе не красива, скорее миловидна. Волосы цвета спелой пшеницы были уложены в высокую сложную прическу. На лице ни грамма макияжа, но удивительно темные для блондинки ресницы и брови отлично подчеркивают глаза нежно-голубого цвета, да и коралловые губки, застывшие в гостеприимной улыбке, были милыми. Некоторая старомодность платья компенсировалась идеальной подгонкой. Оно подчеркивало достоинства стройной от природы фигурки миссис Хэнсон.

Кортни решила, что Энни гораздо лучше смотрелась бы в викторианской Англии, ну на крайний случай в бостонском обществе «Унесенных ветром». Интересно, а не была ли Мелани ее любимой героиней?

— Добрый день, мисс Кебер, — поприветствовала ее Энни и протянула тонкую ручку. — Вы, наверное, хотели поговорить о моем муже?

Кортни удивилась такой проницательности.

— Да, именно о Шейне я и хотела поговорить.

Горничная появилась словно из стены и быстро сервировала стол к чаю. Исчезла она так же тихо, Кортни даже показалось, что в доме Шейна и Энни прислуживают привидения.

— Сахар, сливки? — любезно осведомилась Энни, принимаясь разливать чай.

Ее немного покоробило, что журналистка называет ее мужа по имени, все же для большинства он был мистер Хэнсон — влиятельный и богатый человек, достойный уважения.

— Две ложки сахару, пожалуйста.

Кортни же была сражена. Она никак не могла понять, что же Шейна не устраивало в Энни? Весь дом она явно держала в кулаке, хотя внешне это и не было заметно (что, по представлениям Кортни, являлось высшим пилотажем), сама выглядела хоть сейчас на обложку журнала, и от нее просто веяло спокойствием и уверенностью. Идеальная жена.

Энни подала гостье чашку с ароматным чаем и сама сделала глоток, чтобы как-то заполнить паузу и дать Кортни собраться с мыслями.

— Как вы догадались, что речь пойдет о вашем муже? — спросила Кортни.

Ей ужасно не хотелось рассказывать Энни о похождениях Шейна. Кортни представляла, какую боль принесет этой милой женщине известие об изменах мужа. А может быть, она и сама обо всем догадывается? На взгляд Кортни, Энни не выглядела такой уж дурочкой, какой ее описывал Шейн. А уж журналист ее уровня разбирался в людях!

— Вы ведь хотите написать статью о Шейне? На вашей визитной карточке указано, что вы журналист. Не обо мне же вы решили написать! — Энни улыбнулась.

— Почему бы мне и не написать о вас? — искренне удивилась Кортни. Ее журналистский инстинкт подсказывал, что жена Шейна Хэнсона интереснейший человек и для статьи объект гораздо более привлекательный, чем зазнавшийся мистер Хэнсон. Бабник и последняя сволочь, раз смог предать такую женщину!

— Честно говоря, я не считаю себя интересной для читателей персоной. А какое издание вы представляете?

— Я сейчас на вольных хлебах. — Кортни усмехнулась, но ее улыбка померкла.

Можно еще долго беседовать с Энни ни о чем, но ведь она сюда пришла не за этим. Она пришла за союзником. И, если Кортни хоть что-то понимала в людях, Энни ни за что не простит Шейну предательства и измены. Да, ей придется причинить боль приятному человеку, но лучше уж Энни узнает все сейчас, когда еще не слишком поздно и когда у нее есть шанс отомстить.

Кортни вздохнула. Ее лицо стало серьезным, и Энни поняла, что ошиблась, определяя возраст гостьи. Кортни Кебер уже совсем не девочка.

— Но вообще-то я пришла к вам не как журналист.

— Тогда чем же я вам могу помочь? — растерянно спросила Энни.

Она чувствовала легкую досаду. Рассказать о Шейне, показать его дом — это одно, но все эти туманные намеки, даже не намеки, а странные попытки подойти к интересующей теме ее настораживали. Да еще и планы генеральной уборки. Все так не вовремя!

— Помочь вы мне можете, — согласилась Кортни. — Именно за помощью я и пришла к вам.

— Я к вашим услугам.

— Скажите, Энни… Можно, я буду так называть вас? — Получив согласный кивок Энни, Кортни продолжила: — Так вот, Энни, вы доверяете своему мужу?

— То есть?

— Ну вы доверяете ему как мужчине?