Месть мертвеца

Примерно десять минут спустя старик выбрался из кабинета, и Рори промчался мимо него, чтобы придержать для него дверь.

— Укол от аллергии! — жизнерадостно крикнул он, пока старик шаркал мимо него.

Я не поняла, объяснял ли он, зачем сам сюда приходил или зачем приходил старик, но кивнула в знак согласия.

Медсестра снова открыла дверь. Она была хорошенькой, ухоженной женщиной лет сорока пяти, с темными волосами и яркими голубыми глазами. Такая здоровая и жизнерадостная, что я почувствовала себя лучше, просто глядя на нее.

— Мисс Коннелли, — сказала она и с любопытством посмотрела на нас.

Толливер вскочил на ноги и потянулся, чтобы помочь мне встать. Это было ужасно странно. Я взяла его руку, и он потянул меня вверх.

Медсестра проводила нас в приемный покой, взвесила меня, измерила рост и давление, которое оказалось в полном порядке. Потом начала задавать вопросы. По большей части они повторяли те, что значились в форме, и те, что задавали мне в больнице.

— Вы хотите повидаться с доктором Томасоном только для того, чтобы проверить свое состояние после травм? — Она говорила с легким сомнением.

— Да, мне больнее, чем я ожидала, хотя это может быть из-за того, что я очень… понимаете… подавлена.

— О, думаю, при вашей работе это вполне… понятно.

— Извините меня, но вы наверняка должны испытывать то же самое здесь, в офисе доктора Томасона.

— Потому что большинство мальчиков были нашими пациентами? Да, это печально. Очень печально. Никогда не подумаешь, что такое случится с кем-то, кто тебе знаком. А мы знали всех этих мальчиков, хотя двое из них были пациентами доктора Уайтлоу.

— Бабушка Джеффа сказала, что он недавно побывал здесь, — солгала я.

— Вы, должно быть, неправильно ее поняли. Джефф ходил к доктору Уайтлоу.

— Наверное, неправильно поняла, простите.

— Ничего. Давайте я скажу доктору Томасону, что вы готовы.

Она быстро вышла, обутая в сестринскую обувь с мягкими подошвами, и не успела я обо всем поразмыслить, как в приемный покой влетел доктор Томасон.

— Здравствуйте, юная леди. Марси сказала, что вы чувствуете себя хуже, чем надеялись. Вы выписались из больницы… погодите-ка… только вчера? Правильно? — Он покачал головой, как будто следить за временем было невероятной задачей. — Что ж, дайте вас осмотреть. Жара нет, кровяное давление хорошее, — бормотал он, проверяя то, что Марси написала в карте. На Толливера он не обращал никакого внимания, словно того вообще здесь не было.

Доктор Томасон осматривал и выстукивал, щупал и слушал. Он очень быстро задавал вопросы, похоже едва давая себе время вникнуть в ответы… Как будто не верил в то, что я скажу правду, либо правда его вовсе не интересовала.

Наконец он встал прямо передо мной. Поскольку я сидела на смотровом столе, его глаза были слегка ниже моих и, когда он поднял их, почти засветились за стеклами очков в золотой оправе.

— Мне кажется, с вами все в порядке, мисс Коннелли, — улыбнулся мне доктор. — Дела ваши идут так хорошо, как только можно надеяться после нападения, которому вы подверглись. Нет причин для беспокойства. Надеюсь, вы все еще принимаете болеутоляющие?

— О да, — сказала я.

— Хорошо. Если они кончатся, вот тогда я буду за вас беспокоиться. Думаю, вы вполне в форме, чтобы уехать. Просто некоторое время вы еще будете чувствовать себя неважно.

— О! Тогда ладно, спасибо, что осмотрели меня.

— Хорошо, желаю удачи. Вам дозволяется путешествовать.

И он вышел, белый халат хлопал его по ногам. Он был в восторге, что я покидаю город, на этот счет не могло быть сомнений.

Толливер подошел, чтобы помочь мне слезть со стола, и мы в молчании вышли, по дороге заплатив за визит. Я посмотрела на большую картотеку в регистратуре. Будь я дерзким детективом, то придумала бы способ убрать с дороги регистратора и медсестру, чтобы просмотреть бумаги погибших мальчиков. Но я не была детективом, и на земле не существовало предлога, позволившего бы убрать с дороги регистратора, медсестру и доктора на время, которого хватило бы, чтобы открыть важные ящики. В кино и по телевидению женщины все время это делают. Должно быть, у них сценаристы получше.

Реальная жизнь не дает тебе шансов исследовать частные записи, если только ты не вломишься ночью и не прочитаешь их, но я не собиралась такого делать. Мое желание знать, кто виновен, не простиралось так далеко. Я не буду рисковать тем, что меня саму посадят в тюрьму. И, спросила я себя, почему меня вообще это заботит? Люди из правоохранительных органов, находящиеся здесь, обучены и подготовлены, у них есть лаборатории и эксперты, готовые действовать по малейшему знаку. Они найдут того, кто убил мальчиков, я почти не сомневалась. И смерти прекратятся. Кто-то сядет в тюрьму после длинного и скандального судебного процесса.

— Что-то в этом деле не дает мне покоя, — вслух произнесла я. Мне нужно было нарушить молчание, иначе я бы взорвалась. — Во всем этом есть что-то неправильное.

— Что-то неправильное помимо восьми мертвых детей? — Голос Толливера звучал ровно, но слова его резали.

— Да. Что-то неправильное.

— Например?